Александр Малиновский - Сага о первооткрывателях

Цену содеянному осознали мы гораздо позже, когда на дне оказались огромные просторы пахотных земель, сёла и деревни. Со школами и церквями, с частью нашей общей жизни. Неоглядные дали отеческой земли покрыла непомерная толща стоячей воды. Покорённая Волга стала водохранилищем с зацветающей в иной год подневольной водой…

…И наша общая жизнь без памяти о прошлом – как река, лишённая данного ей природой движения, рискует превратиться в озеро, а потом, когда родники, подпитывающие её, начнут заиливаться, и вовсе потерять себя.

Евгений Васильевич оказался неравнодушным парнем. Он прислал мне по интернету интересную информацию о нефтяниках Цареградских, а приехав на весеннюю сессию, привёз фотографию Юрия Цареградского и Виктора Ивановича Муравленко – начальника «Главтюменнефтегаза» в момент посещения одной из буровых установок. Но не это меня так тронуло, другое.

– А вы читали «Колымские рассказы» Варлама Шаламова? – спросил он.

Я невольно вздрогнул: он ткнул пальцем в больное.

– Да, – отвечаю, – читал, ещё студентом, и стихи его читал. А почему спрашиваете?

– Перечитайте теперь. Такие жертвы…

Стали бы молодые геологи-романтики открывать золотую Колыму, зная, что там потом будет? Золото стольких сгубило.

– Науку не остановить, открытия – тоже. Не они, так другие бы устремились в Сибирь! Может, только чуть позже. Это закономерно, – отвечал я.

Евгений не торопился соглашаться:

– Мне после рассказов Шаламова стало неинтересно заниматься Колымой. Страшные страницы истории.

– Вам неинтересно, а вот вице-президенту США Генри Уоллесу – было важно и интересно, – реагировал я.

– Я не понял?

– Генри Уоллес прилетал на Колыму, направляясь на плановую встречу с Чан Кайши.

– С какой целью?

– С известной. В период открытия Второго фронта американцам важно было знать о платёжеспособности СССР перед союзниками. Вопрос доверия. В том числе в рамках действующего с ними соглашения о ленд-лизе. Сможем ли мы расплачиваться с ними за закупку оборудования и прочее? О загадочной, таинственной Колыме, где добывалось золото, говорилось много за рубежом. Но надо было видеть.

– И что же?

– Почитайте доклад начальника Дальстроя Никишова Берии об этом визите, узнаете.

– Он у вас есть, этот доклад? А Дальстрой? Что это?

– Доклад напечатан в книге «Золотой слиток Победы». Это сборник материалов о работе Дальстроя в период с 1941- го по 1945 год. Там есть и фотографии, и воспоминания очевидцев этого визита. Узнаете заодно, что такое трест «Дальстрой».

– Что бы учёные ни открыли, ни изобрели – всё равно в итоге получается оружие уничтожения, – тянул Евгений.

– Вы не первый так говорите. По-вашему, лучше жить в пещере?

Наступила пауза. Евгений, очевидно, ждал, что я предложу ему книгу. Но у меня её с собой не было, это первое. А во-вторых, хотелось проверить, будет ли он самостоятельно искать её. Насколько он любознателен и готов независимо мыслить до конца?

Вскоре он доложил, что нашёл книгу. И пообещал мне снять с неё копию.

В начале мая в самарской школе № 81 встречался с четвероклассниками. Помня моё обещание, они пригласили рассказать о том, как я с друзьями проплыл около 600 километров на одноместных резиновых лодках от истока реки Самары до города. Затаив дыхание, слушали ребята рассказ о судьбе реки, давшей название и городу, и области.

Вопросов после выступления, да и во время него, было много. Четыре класса, более ста учащихся! Я не видел ни одного равнодушного лица.

– Как писалась книга «В плену светоносном» о путешествии, длившемся 23 дня?

– Что видели ещё в пути? Рыбачили или нет?

– Говорят, что где-то на реке есть водохранилище размером в четыре километра шириной и пять длиной, правда это? Что за птица козодой? А пустельга?

– Что ели?

Лес поднятых рук!

Вопросы… вопросы…

Полтора часа удивительного общения.

Когда же я сказал, что у меня копится материал о путешественниках, которые на Колыме искали и нашли золото, тут же последовала дружная просьба на следующей встрече рассказать и об этом.

Остудили наш общий пыл учителя:

– Учебный год заканчивается. Надо всем отдыхать! Вот в сентябре-октябре – пожалуйста!

На том и договорились, взяв с меня обещание непременно прибыть в школу.

Уже сентябрь. Учебный год начался. Надо быть готовым к разговору. А я ещё не насытился знаниями, которые мне теперь открываются…

Из всех знаменитых первооткрывателей Колымы Цареградский и Билибин более всего притягивают внимание. Похожие во многом, они были каждый по-своему яркими личностями. Это отмечали многие из тех, кто знал их лично. О них писали. О Билибине больше, чем о В.А. Цареградском.

До недавних лет о Валентине Александровиче Цареградском говорили чаще в связи с исследованиями на Колыме и руководством геолого-разведочным управлением Дальстроя.

Сегодня круг изучения расширился до раннего периода жизни известного горного инженера. Мы знаем теперь, как В.А. Цареградский, с самого начала своей жизни тянувшийся к природе, к познанию окружающего мира, закономерно оказался студентом Петроградского горного института. Сбылась мальчишеская мечта. Как тут не вспомнить добрым словом мудрого его наставника в детстве, школьного сторожа из села Никольское Ивана Васильевича Медвежонкова, посоветовавшего поступать в Петроградский Горный институт.

…После занятий в селе Никольское-на-Черемшане Валентину предстояло учиться с 1912 года в бывшем реальном училище г. Ставрополя-на-Волге. Учился В.А. Цареградский легко. Без труда давались физика, математика. В это же время у него обнаружились способности к рисованию, что было отмечено окружающими. Он даже в кружке обучал сокурсников технике рисунка. Много лет спустя он вернётся к своему увлечению и оставит нам замечательные рисунки, сделанные в геолого-разведочных экспедициях.

Получив среднее образование, в 1920-21 годах В. Цареградский учится на первом курсе физико-математического факультета Самарского государственного университета. В апреле 1921 года пишет заявление с просьбой допустить к приёмному испытанию на нулевой триместр в Петроградский горный институт. Мечта стать геологом не отпускала [2] К изучению студенческого периода жизни В. Цареградского в Петрограде подключился профессор Самарского государственного института культуры М.В. Курмаев. Стали дополнительно известны некоторые эпизоды из жизни студента Горного института, которые приводятся далее. .