Андрей Потапенко - Последняя подмосковная (Покровское-Стрешнево: неизвестные страницы)

В казармах спали вплотную друг к другу, без разделения по возрастам и даже по полам (незамужние оказывались вместе с неженатыми), вентиляция не была организована, отходы не убирались, отхожие места были переполнены, и в конце концов бывшая в том году эпидемия холеры «посетила» и Кренгольм.

При этом в ходе разбирательства в качестве положительного примера в документах часто упоминались суконная и льнопрядильная фабрики барона Штиглица на противоположном берегу Нарвы. Там были отмечены несравнимо меньшие суммы штрафов, а работающие дети отличаются несравненно более здоровым видом, «нумера в казармах барона Штиглица, куда допускаются только одни семейные рабочие, несравненно обширнее. По крайней мере, вдвое, светлее, чище и с хорошею вентиляциею, а плата, взимаемая за них, простирается от 1.5 до 2 р. в месяц с водою и дровами. Холостые же и женщины, размещаемые в отдельных казармах с нарами для матрасов, за посещение ничего не платят, а только вносят по 15 коп. с человека в месяц для найма рабочего, который убирает казармы и носит дрова и воду» 35 35 Рабочее движение в России в XIX веке. – Том II. Часть первая / 1861—1874/. – С. 377. и т. д. Причем, что любопытно, отмечалось: «Весьма интересно сравнить правила Кренгольмской мануфактуры с такими же правилами соседней суконной фабрики барона Штиглица, тем более что суконная фабрика при составлении правил имела перед собою, как образец, правила Кренгольмской мануфактуры» 36 36 Рабочее движение в России в XIX веке. – Том II. Часть первая / 1861—1874/. – С. 389. .

В числе требований, с которыми согласились власти, было некоторое сокращение рабочего дня, дабы рабочие успели передохнуть и своевременно питаться, устранить произвольную систему наложения штрафов и еще некоторые другие. Разумеется, был уволен и управляющий Кольбе.

Впрочем, на этом история не кончилась. Сложившееся новое положение вызывало как недовольство фабричных властей, чьи права оказались ужаты, так и самих рабочих, ощущавших в этом тревожную неустойчивость и опасения, что уступки будут забраны назад. (Шаховской писал в очередном донесении товарищу шефа жандармов Н.В.Левашову, что фабричное население «вообразило себе, что хотят изменить (установленный – А.П.) порядок… и заставить их работать на прежнем основании» 37 37 Рабочее движение в России в XIX веке. – Том II. Часть первая / 1861—1874/. – С. 335. ). И в сентябре, ровно через два месяца после начала волнений, на фабрике возникли новые беспорядки, на этот раз спровоцированные несколькими рабочими-эстонцами, натравливавшими остальных рабочих на фабричную администрацию. В итоге власти были вынуждены вызвать на подмогу армейский полк и изолировать, а потом и вывезти провокаторов в Ревель (что, впрочем, не мешало историкам вплоть до конца советской власти утверждать, что стачка была «подавлена войсками»). На том стачка и закончилась.

Как видим, князь Михаил Валентинович Шаховской проявил себя в этой истории весьма достойно, разрулив конфликтную ситуацию вполне справедливо.

Кстати, фамилия «проштрафившегося» в полном смысле этого слова (такой вот каламбур!!!) управляющего – Кольбе – потом еще раз аукнется в нашем повествовании. Не совсем ясны его полные имя и отчество, в публикуемых документах указаны только его инициалы – А. Ф. В интернете его имя тоже встречается с разночтениями, например, он зовётся Эрнстом Фёдоровичем. Но учитывая то, что спустя более чем полтора десятилетия, в 1888—1890 годах, в последние годы жизни Михаила Валентиновича, шло строительство в имении Покровское-Стрешнево, а автором угловых башен в кирпичной ограде (а также ограды вокруг храма Покрова) в проекте был указан Фёдор Никитич Кольбе, сын архитектора же Никиты Фёдоровича Кольбе, то вполне возможно, что обустраивал усадьбу по знакомству с хозяином кто-то из ближайших родственников управляющего Кренгольмской мануфактурой – судя по инициалам, возможно даже племянник.

******

В 1875 году Михаил Валентинович был причислен к Министерству внутренних дел и на следующий год назначен тамбовским губернатором. Эту должность он занимал в течение трех лет. В качестве губернатора он обратил на себя внимание крупными административными способностями и деятельным, твёрдым характером.

Заслуги князя Михаила Валентиновича на протяжении всей карьеры не остаются незамеченными. Ещё в 1862 году, по итогам года минувшего, запомнившегося отменой крепостного права и прокатившимися в связи с этим волнениями, мировым посредникам Волоколамского уезда, в числе которых был и Михаил Валентинович, был преподнесён следующий благодарственный адрес:

«Января 20-го дня 1862 года

Господам Посредникам

Волоколамского уезда

Князю Михаилу Валентиновичу Шаховскому

Князю Борису Васильевичу Мещерскому

Владимиру Алексеевичу Коньшину

Господа Посредники

Собратья Ваши, дворяне Волоколамского уезда, хотят благодарить Вас.

Как подумаем, за что благодарим… слова замирают на устах.

Спокойствие наше, безопасность семейного очага, достояние – всё это уже около года, среди взволнованных умов и при замешательстве поместных отношений, было под Вашим блюстительным оком. А чем вооружены были вы при охране порядков? Без положительной опоры, без особой власти, Вы всю влиятельность свою почерпали только в миротворческом Вашем звании и в благородстве ваших душ. Подвизаясь на свободном служении общему добру во имя единого добра, Вы постепенно внушили к себе несомненное доверие примиряемых сторон и вселили в них сознание, что действуете и к чести Дворянства и к пользе всего земства.

Тревожный год истекает и вот мы весело собрались и поднимаем Вам заздравный кубок. Слова благодарности считаем недостаточными, но руки невольно простираются к Вам на братское обнятие, на прижатие к груди, где имена Ваши навсегда запечатлены».

26 подписей

Спустя какое-то время, в 1876 году, уже в бытность Михаила Валентиновича тамбовским губернатором, Липецкое городское общество совместно с Обществом Минеральных вод обращается к министру внутренних дел Российской империи, небезызвестному А.Е.Тимашёву с ходатайством о высочайшем разрешении именовать устроенные в Липецке (входившем тогда в Тамбовскую губернию) на Соборной горе бульвары Стрешневскими «в честь Г-на Тамбовского Губернатора, Князя Шаховского-Глебова-Стрешнева, обратившего с самого вступления своего в должность особенное внимание на нужды г. Липецка и Липецких Минеральных вод.

Гор. Голова Терпугов.

Мая 28 дня

1876 года».

Не прошло и трёх месяцев, как входящий в ту же Тамбовскую губернию город Борисоглебск (знаменитый военным училищем лётчиков, он сейчас входит в Воронежскую область) постигает беда – сокрушительный пожар… Но и здесь Михаил Валентинович оказывается на высоте. Свидетельство тому – выписка из заседания Борисоглебской городской Думы от 8 февраля 1877 года: