Андрей Потапенко - Последняя подмосковная (Покровское-Стрешнево: неизвестные страницы)

Наконец, карета преодолела последний изгиб дороги и оказалась на лужайке, где стоял ранее невиданный дом, настоящая барская усадьба в миниатюре. Центральный двухэтажный дом с бельведером соединялся колоннадами с двумя флигелями по бокам, образуя подковообразный двор.

Все светские знакомые Елизаветы Петровны стояли там и приветствовали подъехавшую хозяйку. А перед домом стояла статуя ликующего Амура со стрелой во вскинутой от радости руке – знак того, что стрелы любви достигла цели. И тогда растроганная такими знаками внимания Елизавета Петровна бросилась на шею Фёдору Ивановичу со словами: «Я тебя не стою!».

Примерно тогда же, а именно в 1775-м году, в Москву на празднование победы над турками приезжала Екатерина II. Состоялось знаменитое театрализованное торжество на Ходынском поле, перед специально построенным М.Ф.Казаковым Петровским подъездным дворцом. Побывала императрица и в Покровском, став крёстной матерью сына Фёдора Ивановича и Елизаветы Петровны Петра Фёдоровича. Памятная табличка о посещении императрицей Елизаветина сохранялась ещё в начале XX века. Впоследствии она была передана в Исторический музей и совсем недавно удалось получить её изображение.

Всё это достаточно хорошо известно. Но тем не менее, получило неожиданное продолжение.

В годы Великой Отечественной войны Елизаветино, увы, сгорело. От него остались только уже упомянутые фундаменты, да цоколь водокачки под обрывом, возведённой в послереволюционные времена, когда Елизаветино стало домом отдыха, на месте колодца ещё времён Стрешневых. Об облике утраченного шедевра (специалисты предположительно атрибутируют его Н.А.Львову, который проектировал Знаменское-Раёк и вообще был в хорошем знакомстве с Глебовыми) мы можем судить по сохранившимся фотографиям. В целом они хорошо известны.

Надпись на фронтоне Елизаветина (обработка М. Фёдорова)

Но уже в наши дни местный активист Михаил Фёдоров решил расшифровать надпись на латыни, которая располагалась по фасаду Елизаветина. Фотографии, где она просматривается, были среднего качества, но всё-таки, усилив надпись на фотографии, он смог не просто расшифровать саму надпись, но и дать её историко-культурное обоснование.

В итоге в краеведческой группе, которую он ведёт в соцсетях, он сделал такую запись:

«MIHI PRAETER OMNES ANGULUS RIDET». Покровское-Стрешнево, Елизаветино. Фото «Парадный вход в Ванный домик» (~1930), автор фото – С. А. Торопов. Фото интересно не только общим видом павильона, но и надписью на антаблементе: учитывая архитектурное решение, ПоСт затрудняется сказать точнее, где именно она расположена – на архитраве или на фризе 5 5 Дело в том, что надпись была сделана по нижней части выступающего по фасаду портика, образующего здесь как бы антресоли второго этажа (архитекторы, вам слово!), зато эту надпись удалось абсолютно однозначно распознать. Итак: «MIHI PRAETER OMNES ANGULUS RIDET». Как оказалось, это фрагмент фразы «Ille terrarum mihi praeter omnes angulus ridet» (в переводе с лат. «Сия земля благоволит мне более чем любая иная», или, например, в смысловом литпереводе «Вот уголок, что мне всего милей») из «Од» Горация (Carmina II, 6, 13). Популярная фраза широко употреблялась для романтического определения уединённых мест вдали от суеты, где можно обрести счастье, нередко появлялась на геральдических щитах (т.е. выражала отношение к дому, родным местам) и даже взята за основу гимна Дании. В надписи на Ванном домике первые два слова, как уже отмечалось, отсутствуют, но в этом нет ничего особенно необычного: в отношении объектов и символов нередко предполагалось, что началом фразы является собственно её «носитель».

Тем самым, на наш взгляд, было сделано важное научное открытие, позволяющее добавить важный и исторический и смысловой штрих в биографию усадьбы, тем более что эта надпись подчёркивает и психологический тип самого Фёдора Ивановича Глебова в его отношении к супруге Елизавете Петровне, обозначая при этом характерную чёрточку русского усадебного сентиментализма…

******

Елизавета Петровна пережила мужа практически на сорок лет. После кончины мужа в 1799 году она окончательно переселилась в Покровское, забрав многое из имущества; здесь, в Покровском, она и умерла в преклонных годах 4 декабря 1837 года. Оба ее сына к тому времени были похоронены на кладбище Донского монастыря рядом с отцом, а последней с ними же упокоилась мать, пережившая всех родных.

Фамильный склеп Глебовых-Стрешневых сохранился до сих пор во вполне удовлетворительном состоянии, благо совсем недавно, в конце 2018 года, он был отреставрирован. Если войти на территорию монастыря через Святые врата и, пройдя по центральной аллее до Большого собора, свернуть направо, то, миновав по левую руку Малый собор, справа, у самой дорожки, вырастет последнее земное пристанище Глебовых-Стрешневых – четыре одинаковых гранитных камня за оградой под общей сенью. Оформлены все они однотипно: на лицевой стороне текст о покоящемся «под камнем сим», на правой боковой стороне – на темном фоне гербы Глебовых (на надгробиях супругов) и Глебовых-Стрешневых (на надгробиях их сыновей), а на левой – на белом фоне характерный для заупокойной символики рисунок – могильный крест, поддерживаемый копьем и булавой, на вершне символической Голгофы, а у её подножия – «адамова голова» со скрещенными костьми. Правда, в своё время были утрачены три из четырех декоративных чаш-урн, завершавших надгробия. Единственная сохранившаяся, по иронии судьбы венчала собой могильный камень фактической главы семейства – самой Елизаветы Петровны. После реставрации утраченные на других надгробиях урны были восстановлены, но сохранившаяся отличается по более жёлтой и «оплывшей» фактуре мрамора.

По всей видимости, внешний вид захоронения сложился еще в XIX веке, вероятно, хлопотами Евгении Фёдоровны (тем более что захоронения её родителей и мужа в Висбадене также оформлены однотипными могильными плитами). Занятно, что на «своём» надгробии Фёдор Иванович назван Глебовым-Стрешневым, хотя вторую часть фамилии (Стрешнев) он никогда не носил, более того – сама двойная фамилия появилась только через четыре года после его смерти, в 1803 году. Вероятно, то была воля того, кто распорядился оформить фамильное захоронение в его окончательном виде – «записать» всех четырех представителей семьи одинаково равными перед Всевышним.

На могильном памятнике Елизаветы Петровны установлена такая эпитафия: «На сем месте погребено тело супруги покойного генерал-аншефа и кавалера Фёдора Ивановича Глебова-Стрешнева статс- и кавалерной дамы Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой, скончавшейся 1837 года декабря 4 дня. Жития ее было 86 лет 9 месяцев и 13 дней».