Олег Айрапетов - Крымская война

Англичане поначалу отказались отправить свою Средиземноморскую эскадру из Мальты вслед за французами. Ее состав в это время был относительно невелик: два 120-пушечных, два 90-пушечных и один 80-пушечный линейный корабль, один 50-пушечный фрегат, три 16-пушечных, два 14-пушечных, два 6-пушечных, два 2-пушечных и один 3-пушечный пароход. Такая сила не считалась достаточной, на первом этапе эскадра была только приведена в состояние повышенной готовности. Западная эскадра, базировавшаяся в Лиссабоне, имела в своем составе 92-пушечный и 90-пушечный линейные корабли, пять новейших винтовых фрегатов, имевших на борту 51, 36, 26, 17 и 15 орудий соответственно, и два 16-пушечных колесных пароходо-фрегата. Отправлять ее в Средиземное море не торопились, так как эта эскадра могла потребоваться и для действий на Балтике. В июне эти корабли были соединены с судами, охранявшими подступы к Британии. Что касается Средиземноморской эскадры, которой вскоре всё же пришлось приступить к действиям, то существенную поддержку (116-пушечный и 90 пушечный линейные корабли и 91-пушечный винтовой линкор) она получила только осенью, когда на Балтийском море уже появился лед.

Тем не менее уже весной 1853 г. благожелательная позиция, занятая Лондоном в отношении Оттоманской империи, была достаточно чувствительной, во всяком случае – в Константинополе. Еще 19 (31) марта турки демонстрировали готовность пойти на уступки в основной части русских требований по вопросу о Святой Земле. Нерешенным оставался только вопрос о том, как должен выглядеть купол храма Рождества после ремонта. Вскоре, почувствовав и дипломатическую, и военную поддержку Великобритании и Франции, турецкое правительство не согласилось предложениями Меншикова, даже когда они были предъявлены в ультимативной форме. Посол чувствовал неизбежность срыва переговоров, извещая императора и Нессельроде, что без поддержки русских требований силой невозможно ожидать их принятия турками. Его ожидания оправдались. 23 апреля (5 мая), в ответ на турецкие проволочки в переговорах, Меншиков вручил Порте ноту, требуя ответа по русским требованиям в течение пяти дней. Турки согласились пойти навстречу русской программе относительно Святых мест. Во всем остальном их уступчивость заканчивалась. По истечению срока на ультиматум был дан отказ.

Более всего в Константинополе испугались требования подписать сенед о пожизненном назначении четырех православных патриархов Оттоманской империи. Гарантом его действия должен был стать император Всероссийский. Подобный акт фактически создавал религиозную автономию для 12 млн подданных султана под покровительством иностранного монарха и поэтому был категорически неприемлем для турецких властей, тем более что в этот период они опасались начала нового восстания на Балканах. Меншиков испробовал все способы склонить турок к уступкам дипломатическими способами, включая личную аудиенцию у султана, но эти попытки только лишь несколько затянули пребывание миссии в османской столице. С 1 (13) мая она уже постоянно пребывала на «Громоносце». 5 (17) мая 42 из 48 членов совета, собранного султаном, высказались против принятия русских требований, на следующий день Меншиков был извещен об этом решении.

Попытка в последний раз предложить паллиативное решение, сделанная послом 8 (20) мая, была сорвана Стратфордом Каннингом, к которому немедленно отправился за инструкциями великий визирь. 9 (21) мая 1853 г. «Громоносец» ушел из Константинополя в Одессу со всем составом русского посольства. Перед отходом корабля из Буюк-Дере Меншиков направил ноту на имя Рашид-паши: «В минуту отплытия из Константинополя нижеподписавшийся русский посол узнал, что Высокая Порта обнаруживает намерение объявить гарантию духовных прав духовенства восточной церкви, гарантию, ставящую таким образом в сомнение права его на прочие преимущества, которыми оно пользуется. Не вникая в причины такой меры, нижеподписавшийся считает себя обязанным довести до сведения Его Превосходительства, г. министра иностранных дел, что всякого рода акт, которым объявлялась бы неприкосновенность духовных прав православного вероисповедания, и вместе с тем умалялись бы прочие права, преимущества и льготы его духовенства, неотъемлемые с древнейших времен по сей день, будет принят императорским кабинетом за действие, враждебное России и ее религии».

Илл. 12 Эдуард Хильдебрандт. Вид на район Пера и Константинополь. 1852

Николай I не хотел войны. Император был чрезвычайно разочарован результатами переговоров. «Князь доносит, – писал он 17 (29) мая Паскевичу, – что не успел в требуемом благодаря интригам Стратфорд Каннинга, он воротился в Одессу и велел миссии за ним следовать! – Итак, вот плоды образа действий, на который я так неохотно согласился, быв вперед уверен, что ни к чему не приведет и только прибавит важности неуспеху по торжественности, данной посылке Меншикова. Ежели бы, как я хотел, поступили мы, как австрийцы, стращая (выделено авт. – А.О.), вероятно, имели бы тот же успех, что они. – Последствием – война. Однако, прежде чем приступить к действиям, заняв Княжества, – дабы всем доказать, сколько я до крайности желаю избежать войны, – решаюсь послать последнее требование туркам удовлетворить меня в 8-дневный срок, ежели нет, то объявляю войну. Сходно условленному с тобой образу действий, хочу прежде ограничиться занятием Княжеств, и без боя, ежели турки к нам не выйдут на левый берег Дуная. Так буду ждать, что занятие это произведет. Ежели они поддадутся, требовать буду сверх того (выделено авт. – А.О.) части издержек по вооружению и до того не покину Княжеств. Но, буде турки будут упорствовать, со своей стороны велю блокировать Босфор и брать турецкие суда в Черном море; и предложу Австрии, со своей стороны, занять Эрцеговину (то есть Герцеговину – А.О.) и Сербию. Ежели и это не подействует, тогда полагаю объявить независимость Княжеств, Сербии и Эрцеговины – и тогда вряд ли Турецкая Империя устоит; и, вероятно, будут везде бунты христиан, и настанет последний час Оттоманской Империи. – Переходить Дунай не намерен; разве Империя рушится, да и тогда скорее пошлю флот, для чего держу его в готове, и 13-я и 14-я дивизии остаются в сборе в Севастополе и Одессе. – Покуда хочу полагать, что Каннинг действовал по-своему, не согласно данной ему инструкции от своего правительства, что скоро откроется. Но ежели правительство одобряет его действия, то это было бы величайшее вероломство».

В этот день, 17 (29) мая, «Громоносец» вместе с миссией Меншикова пришел из Одессы в Севастополь. Несмотря на пасмурную погоду, на Графской пристани толпилась масса людей города. Настроения, как вспоминал один из офицеров, стоящих там, были весьма приподнятыми: «Все ждали объявления войны и потому спешили к пароходу узнать последние новости». Тем временем последний вопрос, ответа на который еще ожидал император, разъяснили не слова или дипломатическая переписка с Лондоном, а действия. Турки почувствовали себя в безопасности и отвергли последнее предложение России о примирении, отправленное от имени ее императора султану. 19 (31) мая Нессельроде известил министра иностранных дел Турции о том, что Меншиков будет ожидать в Одессе принятия своего последнего проекта в течение 8 дней, в противном случае Россия в залог своих требований приступит к оккупации Дунайских княжеств.