Василий Ворон - Свободная касса! По ту сторону знаменитого прилавка

Кроме того, для неинтенсивных режимов, например шесть на одном, восемь за один раз и т.д. существовала специальная схема раскладки булок и, соответственно, мяса в гриль, чтобы определенным образом разложенные на подносе бутерброды сначала покрывались мясом, а после всё вместе накрывали с одного раза пеньками из тостера.

Стандартные бутерброды готовили вверх тормашками, то есть на верхушку булки слой за слоем раскладывали ингредиенты, завершая все котлетой или двумя, а то и, в случае с чизбургерами, перекладывая их ломтиками сыра. Решить, сколько из двенадцати стандартных бутербродов должно получиться чизбургеров, должен был кликун. Когда бутерброды на заправочном столе подходили к финалу заправки, заправщик орал в сторону бина:

– Сыр на регсы!

Регсы – слово-мутант. Произошло оно от английского «regulars», то есть «стандартныe». Кликун, видя ситуацию на бине, откликался:

– Восемь сыра (например).

Или:

– Положите на всё.

Фраза эта регулярно веселила участников процесса. Отозваться с заправки на количество сыра были обязаны – кликун должен быть уверен, что его правильно поняли. Если это было не так, то возникали вопиющие случаи, когда, скажем, бин был полон гамбургеров, а с прилавка требовали шесть «чизов». Были редкие случаи, когда гамбургеры освобождали от бумажной упаковки и по скорому превращали в чизбургеры, перекладывая мясо сыром и заворачивая в упаковку для чизбургеров, пока поблизости не было шифт-инсайда. Это было неправильно, но это было.

Кстати о порче продукции нерадивыми работниками в качестве некоей мести покупателям. Это лишь сегодня можно услышать о безобразиях, когда иные сотрудники из числа дегенератов, скажем, плевали в продукцию. Автор может с полной серьезностью утверждать: в его время такое было нонсенсом. Может быть, люди тогда работали старше и ответственнее нынешних, а может, система контроля была уровнем повыше – поди разберись теперь. Скорее всего, и то и другое вместе.

Немного о сыре. Приходил он с завода уже порезанным на дольки-квадратики в виде увесистого брикета, где каждая долька была проложена бумажкой. На заправку это изделие сразу не относили: во-первых, скорость работы не позволяла убирать бумажки, да и отлепить дольку быстро не получалось, а во-вторых, могли бумажку пропустить и посетитель мог обнаружить в своем бутерброде несъедобную макулатуру. Поэтому существовала отдельная работа, куда отправляли девчонок, где бумажки убирались, а дольки сыра раскладывались под углом друг относительно друга. Позиция так и называлась: «девочка на сыре», а процесс «делением сыра».

На заправке тоже обычно стояли девчонки (ну да, кто к столу режет/раскладывает/сервирует умелыми и быстрыми руками всякие вкусности, пока мужики дринькают по первой?) И было девчонкам не сладко. Запрещалось носить кольца (кроме обручального), витиеватые серьги, кулоны-подвески. Так же нельзя было злоупотреблять косметикой и парфюмом, а ногти полагалось иметь недлинные и непременно без лака. (В принципе, всё это касалось и сотрудников мужского пола, но мы о тех из них, кто всё это рассматривал как собственное украшение, речь вести не будем.) В число нехитрых ингредиентов для бутербродов входили и такие продукты, как лук и маринованные огурцы. Огурцы вываливались в специальные емкости, размещенные на заправочном столе, прямо с рассолом, чтобы не сохли до времени. Потому крушницы регулярно окунали пальцы в рассол. И еще хватали ими лук 3 3 Сейчас сотрудники любых мест общественного питания используют перчатки и не касаются пищевых ингредиентов голыми руками, но больше двадцати лет назад это не практиковалось . А еще был в ходу не свежий лук, а так называемый «восстановленный». Приезжал с завода мешок с сухими опилками – дегидрированным луком. Сотрудники доставки ссыпа́ли его в ведро и заливали водой. Вода использовалась та же, то шла на станции напитков, то есть прошедшая многоступенчатую систему очистки. Через некоторое время, получалась желтоватая масса, похожая на уже использованный лук, и вкус имеющий довольно специфический. Когда на кухне шел восстановленный лук, многие сотрудники заказывали на собственный обед «спецгриль без лука». Но речь не об этом. После длительного контакта с рассолом и луком (а то и восстановленным), пальцы девчонок пахли соответственно. Убрать запах, мо́я руки даже с мылом, предназначенным для мытья полов, было невозможно. Жуткое амбре сохранялось. О свидании в этом случае можно было даже не думать. О сексе тоже следовало забыть. Одна крушница рассказывала, как ехала со смены домой.

Случай

Даже если погода стояла не холодная, лучше было надеть на руки перчатки-варежки. Так как в общественном транспорте амбре добиралось до многих. И вот ехала девочка в троллейбусе, держалась за поручень натруженной ладошкой в варежке. Дело к вечеру, вваливается в салон поддатый мужичонка. Шатается. Троллейбус трогается, мужичонка еще более набирает инерции и тыкается небритой мордой аккурат в варежку нашей крушницы. И на весь салон авторитетно заявляет:

– О, закусон!

Лирическое отступление

(Частушка)

Как-то с работы брела я домой.

Три подлеца увязались за мной.

…Долго бандитов рвало под кустом,

Долго текли у них слезы потом.

Забудь про баллончик и острый каблук —

Трудись на заправке: раскладывай лук!

(В. Ворон)

Это уже позже какая-то светлая голова придумала прекрасный способ борьбы с амбре, доказывающий, что русский человек нигде не пропадет. И потом каждый кру и крушница после смены на заправке преспокойно захватывали с собой к умывальнику стаканчик с фантой. И после стандартного мытья с мылом поливали пальцы этой оранжевой газировкой. И ВСЁ. Или почти всё: запах уменьшался сразу вдвое. С этим уже можно было жить. И половой жизнью тоже. Правда, за мытье рук фантой могли наказать (употребление продукта не по назначению).

Кстати. Те же девчонки, часто стоящие на заправке, утверждали, что от рассола ногти приобретали весьма здоровый вид, были крепче и всё такое. Модницам и красавицам на заметку, и доброго здоровьица.

Помимо прочего, еще во время экскурсии инструктор, волоча за собой стажера и показывая внутренние помещения, гордо останавливался возле прозрачной двери и говорил, что это кабинет директора ресторана. И непременно добавлял, что в заведении по производстсву бетербродов царит демократия, выражающаяся, в частности, в так называемой «политике открытых дверей». То есть любой сотрудник мог зайти к тому же директору и задать ему – нет, не трепку – вопрос. И получить ответ. Как-то один трудяга ввалился в кабинет директора и попросил выдать ему характеристику для предоставления в универ. И, разумеется, был послан в отдел кадров. Типа, девчонки напишут требуемое, а директор уже после заверит подписью. Также в ресторане все называли друг друга на «ты». И по имени, без отчества. Даже если менеджер был старше тебя и годился в отцы или матери (были и такие).