Сергей Кравченко - Алеет Восток. Кривая империя – II. 1224–1533

Оказалось, что наряду с Ярославичами, великое княжество непрочь был получить черниговский князь Михаил. Он успешно добрался до Орды в 1249 году. Батыю этот вариант годился. Быть может, он даже собирался вернуть столицу Руси на Юг, в более понятное и приятное Дикое Поле. Этой страшной напасти Андрей и Александр даже испугаться не успели, – она пришла вместе с вестью доброй. Князь Михаил Черниговский не выдержал татарского этикета, загордился пройти к юрте Батыя меж двух костров, побрезговал кумысом, не поклонился скульптурным предкам царя. Моментально был сбит на колени – руки за спину; один джигит рванул его за волосы вперед, второй – за воротник назад, третий взвизгнул кривой кавалерийской саблей, и привет. Со святыми упокой. Лежит теперь святой Михаил Черниговский, татарам не поклонившийся, великим князем не ставший, на главном великокняжеском кладбище – в Архангельском соборе Московского Кремля, как войдешь, налево.

В Орде Андрей предъявил завещание великого князя Ярослава и был утвержден в должности. В традиционных правах Святослава и Александра татарам разбираться было недосуг. Святослав в пустой след ездил в Орду, но зря потратился на подарки и с досады через несколько лет умер. Был еще один старший дядя, но и тут татарам было все равно. Ярославичи дарили лучше, кланялись ниже, улыбались шире. Меж собой они в Орде чуть не подрались, Невский хотел задвинуть младшего брата, но Батый принял-таки во внимание волю Ярослава. Александр при дележке получил Киев и Новгород, бывшие главные, а теперь скандальные и бросовые города.

Потянулись годы, неприятные для Невского. Андрей спокойно правил Русью, Александр изнывал в Новгороде.

В 1250 году случилась новая беда: Андрей женился на дочери Даниила Галицкого, единственного сильного южнорусского князя. Сообразил-таки Андрей геополитический интерес Батыя! Александр легко мог лишиться Киева, до которого так и не собрался доехать с официальным визитом. К тому же, как известно, от княжеских свадеб с неотвратимостью летней молнии происходят княжата – алчные наследники тронов и корон. Надежда на всероссийскую власть уплывала с волховской волной. Нужно было что-то делать.

Тут как раз разболелся покоритель Руси Батый. Ответственным за Русь стал его сын Сартак, который по молодости завещания Ярослава не помнил. Можно было играть. Невский рванул на Дон в новую ставку Сартака и стал нести на брата околесицу: Андрей и благороден и храбр, но вот, изволите рассмотреть, ваше высочество, к управлению государством неудобен. Он и молодежь слушает, и охотой увлекается чрезмерно, и конторские дела запустил.

– А от этого, сами понимаете, падает собираемость налогов, и далее, – правильно, пресветлый хан! – снижается ваша татарская десятина. – Нет, процент остается тот же. Вал уменьшается. Ну, ек манат, по-вашему.

– Как, ек манат? – допер Сартак. Так что ж ты, холоп, молчишь, не доносишь об измене?

– Так вот, извольте слушать, не молчу, доношу…

Сартак принял полный комплект стандартных решений: Сашку-Каина – в великие князья, на Андрея – карательный отряд хана Неврюя. Все, что надо, – пожечь, Андрея на аркане – сюда. А хоть и на месте удавить!

Андрей осмелился собрать на татар и вероломного брата войско, но был разбит и бежал в Швецию. Александр наблюдал, как татары жгут бывшие владения брата и уводят в плен толпу русских, его подданных. Цель была достигнута, но хотелось соблюсти и приличия. Невский вызвал брата из Швеции, ловко умилостивил хана, посадил Андрея княжить в Суздале.

Три года прошли в приятной, канонической возне. Ходили друг на друга походами, воевали то с Тверью, то с Новгородом, судились и рядились. Все было прекрасно, знакомо с детства по устным преданиям и рукописным собраниям сочинений нашего Писца. Легко было воображать себя то Красным Солнцем, то Мономахом, то Ярославом Мудрым. Играй, да про татар не забывай – плати вовремя! Платили.

В 1255 году дважды осиротела русская земля. Скончался наш надежа-государь – хан Батый. А следом за ним и его верный друг, сын и соратник – Сартак. Править стал брат Батыя, Берге. Стал мести по-новому, наводить порядок, подтягивать разболтавшуюся упряжь. В 1257 году грянула вторая всероссийская перепись населения, другого мелкого и крупного скота. Понаехали татарские счетчики, пересчитали нас, разбили на десятки и сотни, тысячи и так далее, назначили начальников, обложили налогами. Опять не тронули попов. Раввинов еврейских на этот раз поверстали, как простых. Это змея антисемитизма доползла уже и до Сарая (так забавно для нашего нынешнего уха называлась столица Золотой Орды). Новый, а вернее, старый, но доведенный, наконец, до реализации, порядок был принят без бунта. Почти всеми. Только не взятые татарами новгородцы опять загордились: не будем платить, не любим, чтобы нас считали; от этого снижается урожай, у коров и баб пропадает молоко. Пришлось Александру вызывать карателей, вести их на Новгород меж болот. Новгородцы откупились крупными взятками, татары уехали. Александр оказался в дураках. Тем более, что смуту новгородскую возглавлял его собственный сын, Василий. Невский погнался за сыном, – нужно было отшлепать малыша. Выгнал Василия из Новгорода и Пскова, сослал в Суздаль. Советников его казнил. Новгородцы бунтовали всю зиму, убили посадника Мишу – славного богатыря, героя Невской битвы.

Сильные и гордые легче всех попадаются на подвох. Александр прислал к новгородцам провокатора: «Уже полки татарские в Низовой земле». Намек был, что надо вам платить десятину. Новгородцы испугались и согласились. Зимой Невский лично привел в Новгород татарских мытарей с женами и детьми на постоянную работу и жительство. Но новгородцы бунтовали, многие хотели смерти в бою, и пришлось князю татар защищать. Татары уже решили бежать из страшного города, но Невский и сторонники смирения уговорили новгородцев «дать число» – вытерпеть перепись. Татар догнали и вернули уже из-за ворот. Перепись прошла успешно; непривычно и стыдно стало новгородцам. Новгород оставили в покое. Но бунты продолжались. Собирали веча, выгоняли татарских чиновников, били, а то и убивали предателей, принявших татарскую веру и угнетавших нас пуще татар. Невский решительно усмирял сограждан. Его именем стали пугать детей, -сетовал Историк. Но финансовые результаты правления Невского оставались скудными.

Татары злились. Дела у них не шли. Северные провинции Империи настроить не успели, а южные уже трещали по швам: начались стычки с персами. Александр в четвертый раз поехал в Орду, пытался там сгладить недовольство, дарил подарки, обещал, упрашивал. Но был он уже неугоден и списан со счетов. Поэтому и погиб Невский не в бою, не под крестом и великокняжеским походным знаменем, а в дорожных санях, по пути из Орды, после унизительных разборок. Ходили слухи, что татары отравили князя испытанным средством.