Коллектив авторов - Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы

Следующим утром нас разбудил крик: «Aufstehen [286] «Встать» (нем.). ». Мы быстро поднялись и вышли во двор. Вокруг раздавались крики украинцев. Шарфюреры избивали нас нагайками и прикладами. Затем приказали построиться в шеренги. Вдоль рядов стояли мучители и избивали нас немилосердно. Мы продолжали стоять, не получая никаких приказаний. Начался рассвет. Я думал, что сама природа встанет на нашу защиту и поразит ударами грома наших мучителей. Но солнце, согласно законам природы, засияло ярким светом лучей, осветив ими наши измученные, окровавленные тела и израненные души. Неожиданно я вышел из оцепенения, когда с дрожью услышал: «Achtung [287] «Внимание» (нем.). ». Перед нами появилась целая группа шарфюреров и украинцев во главе с унтерштурмфюрером [288] Этот чин он получил только 21 июня 1943 г. Францем со своей собакой Бари. Франц сказал коллегам, что сейчас он отдаст приказ. По его команде нас начали бить. Наносили удары как попало, били до потери сознания. Наши тела и лица были все в крови, но мы должны были стоять прямо, ибо за малейший наклон любого расстреливали как неспособного к работам. Утолив кровавую жажду, наши мучители начали нас, избитых до крайности, делить на группы и выстраивать в шеренги. Я был зачислен в команду, работающую с трупами. Это была тяжелая работа, потому что вдвоем нам приходилось таскать трупы на расстояние 300 метров. Иногда мы связывали их и тащили в могилы. Издалека я заметил голую живую женщину, молодую и красивую, но с безумным взглядом. Она что-то нам говорила, но мы ее не понимали – да и не могли помочь. Она завернулась в простыню, укрывая под ней ребенка, и искала, где можно спрятаться. Вдруг ее заметил немец, приказал войти в вырытую могилу и расстрелял вместе с ребенком. Это был первый случай расстрела, свидетелем которого я был.

Я рассматривал могилы вокруг себя. Размер каждой был 50×25×10 [289] Выделенное курсивом предложение отсутствует в англоязычном варианте. . Я стал над одной из них и хотел сбросить в могилу труп, как вдруг сзади подошел немец, который решил меня расстрелять. Я обернулся и спросил, в чем моя вина. Он ответил, что мне нельзя подходить к могиле. Я разъяснил, что только собирался сбросить труп. Почти возле каждого из нас стоял немец с нагайкой или украинец с карабином. Во время работы нас били по головам. Недалеко экскаватор рыл могилы [290] Выделенные курсивом предложения в англоязычном варианте перенесены в конец абзаца. . Переносить трупы мы должны были бегом, ибо за малейший проступок нас избивали. Трупы лежали довольно долго и начинали разлагаться. Этот запах распространялся в воздухе, черви разъедали несчастных. Часто случалось так, что руки или ноги, которые мы обвязывали, чтобы волочить труп, отваливались от туловища. Так до заката солнца, без еды и воды, мы работали над тем, что должно было стать и нашими собственными могилами. День был жаркий, и все страдали от жажды.

Вечером, вернувшись в бараки, каждый из нас искал знакомых, с которыми сталкивался еще вчера, но их, к сожалению, не было, они были мертвы. В большинстве погибали те, кто работал на сортировке вещей. Голодные иногда вынимали кое-что из узлов. Такого преступника вели к могиле, а там пуля в затылок завершала его жалкое существование. Площадь была усеяна узлами, чемоданами, одеждой, сумками – всем, что жертвы сбрасывали с себя перед ужасной смертью. Во время работы я заметил, что некоторые из работников имели на брюках желтые и красные заплатки. Я не имел понятия, что это значит. Они заняли часть нашего обнесенного проволокой барака. Их было 50 мужчин и одна женщина. Работал я в таких ужасных условиях четыре дня [291] Далее в англоязычном варианте начинается 4-я глава. .

В пятницу, кажется, 28 августа, мы возвратились с работы, все как обычно – «Achtung», «Muetzen auf und ab» [292] «Снять и надеть шапки» (нем.). и речь Франца. Он выбрал из нас старосту и несколько капо [293] В тексте перевода 1944 г. здесь и далее это слово написано латиницей – «capo». (групповых), которые должны были гнать нас на работу: Франц приказал нам честно работать, за что получим все, что нам необходимо, иначе он расправится с нами радикальным способом. Искусством немцев, говорит он, является то, что они в состоянии владеть собой в любой ситуации. Потому немцы так руководят выселением, что евреи сами набиваются в вагоны, не представляя, что их ожидает. При этом он добавил ряд эпитетов.

29 августа сигнал подъем, как всегда, но на польском языке. Мы немедленно встали и вышли на площадку. Одеваться не нужно, мы спали одетыми, поэтому быстро выполнили приказ. Мы построились в шеренги. Отдается команда на польском языке. Вообще относятся к нам прилично. Говорил опять Франц. Он сообщил, что с сегодняшнего дня каждый будет работать по специальности. Начинали выбирать специальности. Первыми были строительные работники. Я тоже представился как строительный мастер. Нас, 15 человек, отделили от остальных и передали трем украинцам. Один старший рядовой Костенко своим видом не был грозен, второй, Андреев, обычный вахман, среднего роста, толстый, с круглым красным лицом. Он был человеком добрым и спокойным. Третий, Микола – низкий, худой, злой, с бандитскими глазами и садистскими наклонностями. Для охраны добавили еще двух украинцев с карабинами. Нас повели в лес, приказав разобрать ограждения с колючей проволокой и вырубить деревья. Костенко и Андреев были вполне снисходительными, смотрели сквозь пальцы на нашу работу, а Микола подгонял кнутом на работу и покрикивал. Среди нас фактически не было ни одного специалиста, но ввиду того, что никто не хотел работать с трупами, все объявили себя плотниками. Таких высмеивали и не жалели кнутов. В 12 часов мы вернулись с работы в бараки на обед, состоявший из супа, каши и заплесневевшего хлеба. Этот обед в нормальных условиях был бы непригоден для еды, но мы, голодные и усталые, все съели. В 1 час пополудни к нам пришли вахманы-украинцы, и так мы работали до вечера. Вечером, как обычно, домой, общий сбор и так далее. В этот день снова вокруг нас, примерно 700 человек, полно немцев, среди них находился и Франц со своей собакой. Вдруг он спросил с улыбкой: «Кто знает немецкий язык?». Вышли человек 50. Он приказал выйти из шеренги и построиться отдельно. Франц сделал это с улыбкой и так, чтобы его нельзя было ни в чем заподозрить. Их увели, и больше они к нам не вернулись. В списках живых они не значились. В каких мучениях и пытках [294] В тексте перевода это слово написано как «тортур». они погибли – этого ни одно перо не опишет.

Прошло еще несколько дней. Мы занимались той же работой и жили в тех же условиях. С одним товарищем я работал все время вместе, и судьба нам удивительно благоволила. Вероятно, потому, что мы оба являлись специалистами, а может быть, потому, что нам предназначалось жить и видеть мучения и трупы наших братьев. Дали они мне и моему товарищу ящики для извести, а охранял нас Андреев. Мой товарищ был хорошим мастером и придерживался моих советов [295] Выделенные предложения отсутствуют в англоязычной версии. . Работа наша нравилась вахману. Он проявлял к нам снисходительность и даже принес по куску хлеба. Это было для нас значимо, поскольку буквально умирали от голода. Люди, стремясь спастись от смерти, которую я опишу ниже, пухли от голода, желтели и гибли. Наша рабочая группа увеличилась. Прибыли новые рабочие. Начали рыть фундамент под дом. Что это за ужасное здание должно было быть – никто не знал. На территории стоял один деревянный дом, огороженный высоким забором. Для всех было тайной, для чего он предназначался [296] Выделенные предложения отсутствуют в англоязычном варианте. .