Коллектив авторов - Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы

Через несколько дней прибыл немецкий мастер со своим заместителем, и под его руководством начались строительные работы. Не хватало строителей. Очень многие объявили себя работниками, чтобы не работать с трупами, но почти все были убиты. Однажды при побелке дома я заметил знакомого из Варшавы – Розановича [297] Розанович – еврей из Варшавы. Участвовал в строительстве газовых камер, был убит в «лазарете». . Он стоял с подбитым глазом. Я понял, что вечером его расстреляют. Один варшавский инженер, Эберт, со своим сыном тоже работал, но рука палача вскоре прервала и их жизнь. Судьба меня не щадила.

Через несколько дней я узнал, для чего предназначалось здание с высоким забором. От ужаса меня охватила дрожь. Я и мой товарищ обтесывали дерево, делали окантовку. В этих условиях нам тяжело было работать. Я уже 25 лет не занимался такой работой, а мой товарищ не был плотником, и ему все давалось с трудом. Он был по профессии столяром и топором владел плохо, однако при моей помощи он справлялся. Я по профессии плотник. В течение ряда лет я был членом экзаменационной комиссии Варшавской ремесленной палаты. Прошло восемь дней тяжелого существования, которое нельзя описать . В течение этого времени транспорты не прибывали. На восьмой день появился новый эшелон из Варшавы [298] Выделенные курсивом предложения отсутствуют в англоязычной версии. Далее начинается 5-я глава. .

Треблинский лагерь был разделен на две части. В лагере № 1 были специальный железнодорожный тупик и платформа для выгрузки людей. Кроме того, была большая площадка, где складывалось имущество прибывающих. Больше всего привозили с собой иностранные евреи. Там тоже находился «лазарет» длиной 30×6×2 метра, где работали двое мужчин. Они, в белых фартуках и с красными крестами на рукавах, считались врачами. Их задача заключалась в том, чтобы отбирать из эшелона стариков и больных, сажать их на длинные скамьи лицом к могиле. Сзади становились немцы и украинцы и убивали жертв выстрелом в затылок. Трупы падали прямо в яму. Когда собиралось много трупов, их собирали вместе и поджигали. Горели они живым пламенем.

Бараки, где жили немцы и украинцы, находились на некотором расстоянии, рядом располагались канцелярия, бараки для работающих евреев, разные мастерские, конюшни, хлев, продуктовый магазин и склады боеприпасов. Во дворе стояли автомашины. На первый взгляд этот лагерь не представлял ничего страшного. Создавалось впечатление, что это действительно рабочий лагерь.

Лагерь № 2 сильно отличался: барак для рабочих размером 30×10 метров, прачечная, малая лаборатория, помещение для 17 женщин, караулка и колодец, кроме того, 13 камер для отравления газом, которые я детально опишу [299] В англоязычном переводе опущено количество газовых камер. . Эти здания были окружены оградой из колючей проволоки, за ней находился ров 3×3. За рвом была еще ограда из колючей проволоки. Оба ограждения были высотой до трех метров. Между этими ограждениями были ограды из стальной проволоки. Лагерь по периметру охраняли украинцы. Весь лагерь был огражден четырехметровым забором из колючей проволоки. Забор еще был замаскирован елками. На площадке были четыре сторожевые четырехэтажные вышки и шесть одноэтажных. За последним забором, в 50 метрах, находились противотанковые ежи.

Когда я прибыл в лагерь, в нем уже имелись три газовые камеры. За время моего пребывания их появилось еще десять [300] В англоязычном переводе говорится о двух действующих газовых камерах и еще двух, которые потом появились. . Площадь камеры 5×5 метров, всего 25 кв. метров, высота – 1,90 м. На крыше находилось герметично закрывающееся отверстие с люком, а также отверстия труб, кафельный пол с наклоном к платформе. Кирпичное здание было отделено от лагеря № 1 деревянной стеной. Обе эти стены, деревянная и кирпичная, создавали вместе коридор, приподнятый от поверхности всего здания на 80 сантиметров. Камеры соединялись коридором. Каждая камера имела герметично закрывающиеся двери. Камеры со стороны лагеря № 2 были соединены площадкой шириной в четыре метра, проходящей вдоль всех камер. Высота площадки от поверхности – около 80 сантиметров. С этой же стороны находились деревянные герметично закрывающиеся двери. Двери каждой камеры со стороны лагеря № 2 (2,5×1,80) открывались только наружу, снизу вверх, при помощи железных подпорок, а закрывались железными крюками, которые находились на рамах, и при помощи деревянных засовов. Через двери коридора впускали жертв. Через двери со стороны лагеря № 2 вытаскивали задохнувшихся. Параллельно камере стояла электростанция почти такой же величины, как и камера, только выше на разницу площадки. Она подавала электричество в 1-й и 2-й лагеря. На электростанции находился мотор от советского танка, использующийся для подачи газа в камеры. Этот газ пускали, соединяя мотор с выходными трубами камер. В зависимости от количества впускаемого выхлопного газа зависела скорость наступления смерти жертв. При машинах работало два украинца. Иван [301] Имеется в виду Марченко Иван Иванович (1911 – после 1943) – выходец из Украины. Был призван в РККА в июне 1941 г., вскоре попал в плен, содержался в шталаге 319, в октябре 1941 г. перешел на службу к немцам. После окончания учебной подготовки в специальной школе в м. Травники был направлен служить в Треблинку, где находился примерно 1 год. Отличался жестокостью, за что получил прозвище «Иван Грозный». Имел дружеские отношения с Куртом Францем и унтершарфюрером Ф. Шмидтом. Когда Треблинка прекратила свое существование в качестве лагеря смерти, был переведен в Триест. Дальнейшие следы теряются. высокий, с милым и мягким взглядом, но – садист. Мучения жертв доставляли ему удовольствие. Иногда он подбегал к одному из нас, когда мы работали, и гвоздем прибивал ухо к стене или же приказывал лечь на пол и избивал нагайкой. На его лице вырисовывалось садистское удовольствие, он смеялся и шутил. Жертв он мучил и убивал в зависимости от настроения. Второго звали Миколой Нижшы [302] В англоязычном варианте опущена фамилия. В действительности вместе с И. И. Марченко мотористом газовых камер был Николай Шалаев – также бывший советский военнопленный. См. подробнее статью А. И. Шнеера в настоящем издании. . У него было бледное лицо и такой же характер, как у Ивана. День, когда я в первый раз увидел, как в здание смерти ввели детей, женщин и мужчин, привел меня почти в умопомрачение. Я рвал на себе волосы и плакал от отчаяния. Больше всего я страдал, глядя на детей рядом с матерями или стоящих одиноко, которые не знали о том, что жизнь их через несколько минут закончится в ужасных мучениях. В их глазах был страх и удивление. На устах ребенка как бы застыл вопрос: «А что это? Для чего? Почему?». Однако, увидев каменные лица старших, они также становились такими. Они вставали без движения, жались друг к другу или к родителям, в напряжении ожидая ужасного конца. В этот момент открывались двери со стороны входа. Иван держал в руке толстую газовую трубу, длиной около 1 м [303] Выделенная курсивом фраза отсутствует в англоязычном переводе. , а Миколай – саблю. По сигналу впускались жертвы, при этом их избивали беспощадно. Крик женщин и плач детей звучат в моих ушах по сей день. Крик отчаяния и боли. Крик мольбы о помиловании. Крик, молящий Бога об отмщении. Крики и плач не дают мне забыть о страданиях, которым я был свидетелем.