М. Вебер - Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть I. Научные исследования

Однако массовое советское сознание 1950-х – конца 1980-х гг. в лучшем случае осуждало «перегибы» времен культа личности Сталина, чему способствовал поворот к официальному неосталинизму на рубеже 1960—1970-х.

Реставрация идеологии сталинизма на рубеже 60—70-х гг. незамедлительно отозвалась в исторической науке. Произошло возвращение к политике умолчания о репрессиях и потерях. Утвердилась на долгие годы партийная формула, обязательная для советских историков: «Нарушение ленинских норм партийной и государственной жизни нанесло вред делу строительства социализма, но не могло изменить природу социалистического общества […]» 17 17 История КПСС. Т. 4. Книга вторая. М., 1971. С. 510. .

В уральской исторической литературе в этот период появились биографические очерки деятелей большевистской партии, пострадавших от сталинщины: участников Революции 1917 г. И. А. Наговицына, М. Н. Уфимцева; Гражданской войны – В. К. Блюхера; руководителя Уральского и Свердловского обкома партии И. Д. Кабакова и др. 18 18 См.: Романов В. Иван Кабаков. Свердловск, 1965; Плотников И. Ф. Десять тысяч героев: Легендарный рейд уральских партизан во главе с Блюхером В. К. М., 1976; и др.

В монографии А. В. Бакунина упоминалось о массовых репрессиях 1936—1937 гг. на Урале, перечислялись многие имена репрессированных. А. В. Бакунин оценил удельный вес «бывших эксплуататорских элементов» в составе рабочего класса Свердловской области на середину 1930-х гг. в 17%. В эту цифру им были внесены и заключенные лагерей, тюрем, колоний 19 19 Бакунин А. В. Борьба большевиков за индустриализацию Урала во второй пятилетке (1933—1937). Свердловск, 1968. С. 147. .

О включении в состав трудящихся Урала «нетрудовых элементов» (спецпереселенцев, иностранных специалистов) говорилось в работах Н. М. Щербаковой 20 20 См. напр.: Щербакова Н. М. Рабочий класс Урала в годы первой пятилетки // Рабочий класс Урала в период строительства социализма. Свердловск, 1982. С. 60. . Непременным атрибутом историографии той поры было выборочное оправдание лидеров партийно-хозяйственной номенклатуры и непременное осуждение «раскулаченных» и «буржуазных спецов».

В работах ряда авторов той поры упоминались многие деятели партии, репрессированные в 1930-е гг., но без каких-либо подробностей их жизненного пути.

Четвертый периодв развитии историографии – вторая половина 1980-х – начало 1990-х гг.Общественно-политическая ситуация данного времени в СССР определялась правящей коммунистической партией и была порождена инициативой с ее стороны (перестройка, гласность, отмена ст. 6 Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС).

Во второй половине 1980-х гг. в работах И. В. Бестужева-Лады, Ю. С. Борисова, Г. Бордюгова, В. Козлова, А. П. Бутенко оформилась концепция, сходная с оппозиционной точкой зрения 1930-х. Репрессии сталинизма были в основном описаны, и установлена прямая связь между раскулачиванием, «спецеедством» и политическими процессами 1930-х гг.

Следующий шаг был сделан в результате дискуссии, возникшей вокруг двух основных точек зрения. Согласно одной из них, репрессии – это отступление от ленинизма, деформация социализма под воздействием И. Сталина (А. П. Бутенко, Д. Волкогонов, Р. Медведев, В. Роговин и др.). Фактически эта группа исследователей повторила теоретические установки Л. Троцкого о причинах событий 1930-х гг. Другой взгляд заключался в том, что репрессии – итог построения социализма в соответствии с доктриной марксизма-ленинизма (А. С. Ципко, И. Л. Бунич и др.). Массовое историческое сознание под воздействием разоблачений эпохи гласности склонилось к осуждению опыта построения социализма. Однако такая оценка была в то время политизирована и слабо связана с базой конкретных исторических фактов.

В зарубежной историографии 1980-х историки-ревизионисты второго поколения (Ш. Фицпатрик, Дж. Гетти, X. Куромия, Р. Терстон, Р. Мэннинг), провозгласив главным объектом своего внимания социальную историю, продолжали аргументировать свой тезис о событиях 1930-х гг. как «революции снизу».

Отечественная историография по истории репрессий сделала лишь первые шаги и была нацелена на выявление и публикацию источникового материала. Освоение темы началось после январского Пленума ЦК КПСС 1989 г., который позволил обнародовать материалы засекреченных архивов. Первые публикации источников появляются в журнале «Известия ЦК КПСС» и затрагивают, в основном, «громкие» процессы 1930-х гг. Так, в одном из официальных сборников обобщены материалы по 11 процессам 21 21 Реабилитация. Политические процессы 30—50-х годов / Под ред. А. Н. Яковлева. М., 1991. . Благодаря работам В. Н. Земскова и Н. Ф. Бугая становятся широко известными факты о деятельности ГУЛАГа, численности его контингентов, спецссылке, раскулачивании и депортации народов СССР 22 22 Земсков В. Н. К вопросу о репатриации советских граждан в 1944—1951 годы // История СССР. №4. 1990. С. 26—41; Он же. Массовое освобождение спецпереселенцев и ссыльных (1954—1960 гг.) // Социологические исследования. №1. 1991. С. 5—26; Он же. Об учете спецконтингента НКВД во всесоюзных переписях населения 1937 и 1939 гг. // Социологические исследования. №2. 1991. С. 79—81; Он же. Заключенные, спецпереселенцы, ссыльнопоселенцы и высланные: статистико-географический аспект // История ССCP. №5. 1991. С. 151—155; Он же. ГУЛАГ: историко-социологический аспект // Социологические исследования. №6. 1991. С. 10—27; №7. 1991. С. 3—17; Он же. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. №10. 1991. С. 3—21; Он же. Спецпоселенцы // Социологические исследования. №11. 1991. С. 5—27; Он же. ГУЛАГ, где ковалась победа // Родина. № №6—7. 1991. С. 69—70; Он же. «Кулацкая ссылка» накануне и в годы Великой Отечественной войны // Социологические исследования. №2. 1992. С. 3—26; Он же. Репатриация советских граждан и их судьба // Социологические исследования. № №5, 6. 1995; Бугай Н. Ф. Погружены в эшелоны и отправлены к местам поселений… Л. Берия – И. Сталину // История СССР. №1. 1991. С. 143—165; Депортации народов СССР. М., 1992; Бугай Н. Ф. 20—50-е годы: Переселения и депортации еврейского населения в СССР // Отечественная история. №4. 1993. С. 175—185; и др. .

Прокатившаяся после объявленной в 1987 г. политики перестройки волна публицистики на тему репрессий, последовавшие за ней многочисленные научные публикации постепенно подвели нас к качественно иному уровню понимания темы репрессий. Изучение большинства вопросов данной темы стало глубже и объективней. Это касается проблем коллективизации-раскулачивания; депортации народов; террора середины 1930-х; отчасти репрессий в 1920-е и в годы Великой Отечественной войны. У некоторых исследователей даже сложилось мнение, что «тема репрессий из самостоятельной превращается во вспомогательный частный сюжет проблемы советского тоталитаризма» 23 23 Камынин В. Д., Заболотский Е. Б. Тема репрессий 20-х – начала 50-х гг. в уральской исторической литературе // История репрессий на Урале в годы советской власти. Екатеринбург, 1994. С. 41—44. .