Яков Нерсесов - «Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!»

Уже утром в бой ринулся авангард князя Багратиона. Пройдя стремительным темпом Гронау, он занял Альткирх (Альтенкирхен) по дороге на Гуттштадт. Тут он стал ожидать подхода сил Горчакова 1-го и Остен-Сакена, поскольку опасался, что если он сам в одиночку ударит по позициям Нея, то может понудить врага отступить и, тем самым, позволит ему ускользнуть из готовящихся сомкнуться русских «клещей». Проще говоря, Багратион старался не спугнуть неприятеля с позиции, окружаемой остальными частями русской армии.

Однако французы не стали ждать пока «капкан» захлопнется. Ней посчитал, что багратионовский авангард – всего лишь усиленная разведка противника, не влекущая за собой никакой активности в его сторону. Он решил отбросить Багратиона на исходные позиции, атаковав Альткирх всеми силами. Завязался тяжёлый бой, в котором главной задачей русских было дождаться подхода подкреплений. Но французский маршал наседал так сильно, что мог с минуты на минуту опрокинуть русский авангард. Багратион, заметив неподалёку долгожданные полки Остен-Сакена и кавалерию Уварова, перешёл в контратаку на вражеский корпус. Теснимый с севера, он начал отступать по дороге на Деппен, мужественно отбивая атаки противника на всём пути отступления.

К концу дня после тяжелого шестичасового боя Ней все же остановил свои войска в р-не Анкендорфа и начал переправлять тяжести и обозы на левый берег р. Пассарги, куда, планировался к 27 мая подход всех соединений Великой армии.

Так, план русского командования по окружению и разгрому корпуса Нея провалился. Дело было в несвоевременном прибытии колонн Горчакова и Остен-Сакена. Они подошли на указанные позиции гораздо позже запланированного времени, а именно тогда, когда части Багратиона уже отбросили противника от Гуттштадта. Казаки Платова также опоздали с занятием Бергфрида, однако всю вину за провал операции главнокомандующий возложил именно на Остен-Сакена, дело которого позже отдали в военный трибунал.

Русская армия заночевала у Глогау и Квеца.

В ночь с 24 на 25 мая Беннигсен упустил блестящую возможность отрезать Нея от Деппенских переправ. Он не воспользовался тем, что маршал ночевал прямо перед основными силами врага. Отчаянная (эдакая «безбашенная») смелость всегда выделяла этого маршала даже среди других наполеоновских маршалов-храбрецов (Мюрата с Ланном и Удино, например), но в этой ситуации она могла выйти ему и его солдатам боком.

И вот, в 3 часа утра 25 мая , Багратион внезапно атаковал неприятеля у Анкендорфа. Но его позиция оказалась очень крепкой: левый фланг был прикрыт болотами, а правый – упирался в лесистые горы. И все же, после непродолжительного боя корпус Нея снова оказался разбит авангардом русской армии и окончательно отошёл за р. Пассарга. За два дня боя маршал потерял только пленными 1,5—3 тыс. солдат (в том числе генерала Роге), 2 орудия и свой личный экипаж впридачу к обозам.

Только узнав о нападении русских войск на отдельно стоящий корпус Нея, Наполеон начал собирать все свои силы (порядка 123 тыс. солдат?) в единый кулак у Заальфельда.

26 мая генерал Беннигсен узнал об этом и стал прикидывать, где бы ему получше обустроить свои позиции для вполне возможного генерального сражения в возобновившейся кампании. Он колебался в выборе между позициями – у Гуттштадта или у Гейльсберга, но, все же, стал возводить укрепления у первого пункта и расположил свои войска поблизости.

Уже утром 27 мая , отдав последние распоряжения к бою, Наполеон приказал войскам переправляться через р. Пассаргу сразу в двух местах – у Деппена и у Эльдитена. Тем временем, приехавший на позиции Багратиона главнокомандующий Беннигсен вновь проявил нерешительность, приказав сдерживать французов у Деппена, где должны были переправляться главные силы французской армии, но не ввязываться с ними в решительный бой. Корпус маршала Сульта согласно приказу Наполеона перешёл реку в назначенный срок у Эльдитена и с ходу атаковал селение Клейненфельд, где находились войска под началом Н. Н. Раевского, проявившего тогда выдающийся героизм. Весь день за селение гремел тяжелейший бой. В одной из атак Раевскому удалось окружить и истребить целую пехотную бригаду французов. За неосмотрительные действия поплатился и её командир, генерал Гюйо. Но даже этого подвига было мало, чтобы сдержать натиск всего корпуса Сульта, атакующего очень энергично при значительном численном превосходстве. Обстановка обострилась до того, что в ситуацию пришлось вмешаться самому Багратиону.

В связи с началом переправы французов у Деппена, он отвел свои силы к Анкендорфу и приказал Раевскому отойти на одну с ним высоту к Вольфсдорфу. Только вечером последний смог выполнить приказ своего командующего, выведя свою бригаду к указанному ему месту. Оказавшись поблизости друг от друга и в условиях хорошей связи, Раевский и Багратион приготовились к новой схватке, собираясь передислоцироваться потом в расположение основных сил русской армии у Гуттштадта.

Однако ночью Беннигсен приказал авангарду Багратиона сдерживать врага как можно дольше, решив дать неприятелю генеральное сражение, все же, не у Гуттштадта, а у Гейльсберга, куда и стягивал все русские войска (примерно 105 тыс. чел), правда, очень медленно.

28 мая в рамках «Гуттшадтского сражения» произошёл последний бой.

Весь тот день, постоянно наседая, французские силы теснили русских к Гуттштадту. Корпус Сульта атаковал Вольфсдорф. Судя по всему, столь же жарко было и у Анкендорфа.Вражеские силы намного превосходили войска Багратиона. Теснимые со всех сторон многочисленным противником, русские около четырёх часов сдерживали его на фронте протяженностью в 14 км. Близ города кипел ожесточенный бой. Как и при Прейсиш-Эйлау, покрыли себя славой артиллеристы А. П. Ермолова, подпуская врага на дистанцию прямого выстрела в упор. И все же, русским пришлось отступить в Гуттштадт. Жаркий штыковой бой на улицах города в последний раз позволил Багратиону отбросить противника и успеть отойти за р. Алле, после чего мосты через нее были своевременно уничтожены казаками Платова.

По сути дела сражение при Гуттштадте, как и при Колозомбе, Чарново, Голымине, Пултуске и Эйлау ( хотя во всех случаях русские отходили с поля боя первыми, что по законам войны той поры считалось признанием поражения ), закончилось уже ставшей традиционной для той кампании кровавой «ничьей» и лишь ознаменовало возобновление боевых действий после трёхмесячного перерыва в связи с весенней распутицей.

Главным виновником неудачи русских войск, порой, считают самого Беннигсена, не проявившего большого умения организовать нужное для победы тактическое взаимодействие сил и дважды упустившего отменный шанс разгромить корпус Нея. Медлительность и неопределённость в действиях обрекла русских на тяжёлые арьергардные бои с превосходящим противником во время отхода основных сил к месту будущего генерального сражения весенней кампании. Принято считать, что лишь исключительное мужество и невероятная стойкость русских войск помогли им избежать тогда поражения.