Николай Ежов - От фракционности к открытой контрреволюции. Нарком НКВД свидетельствует

Встав на путь индивидуального белогвардейского террора, троцкисты и зиновьевцы находят общий язык и стараются установить организационную связь с наиболее озлобленными осколками разгромленных антисоветских партий и всякого рода националистических и белогвардейских группировок. Их объединяет общая ненависть к партии и решимость использовать любые средства для того, чтобы пробраться к власти. Широко распространенный среди троцкистов и зиновьевцев лозунг «использовать в борьбе против партии все оппозиционные к советской власти социалистические группировки» на деле означал единый фронт всех белогвардейцев, эсеров, меньшевиков, националистов, шпионов, диверсантов и провокаторов. В соответствии с этим среди членов низовых организаций троцкистов и зиновьевцев можно было встретить представителей самых разнообразных контрреволюционных течений.

Сам по себе такой блок наиболее озлобленных и отъявленных врагов советской власти не представлял ничего противоестественного. Все эти группы объединились на единственной приемлемой для них платформе – на платформе необходимости реставрации капитализма. Все эти контрреволюционные группы признали, что достичь эту цель можно только посредством применения метода индивидуального террора.

Тактика троцкистско-зиновьевского блока на привлечение к борьбе против партии и советской власти всякого рода контрреволюционных группировок видна хотя бы на следующих примерах.

В связи с хозяйственными трудностями 1931 и 1932 года на Украине оживилась деятельность контрреволюционных украинских националистических группировок. Троцкистско-зиновьевский блок решает использовать это оживление националистических группировок для привлечения их на свою сторону.

В связи с этим украинский центр троцкистско-зиновьевского блока дает руководителям своих групп соответствующие директивы.

Вот, например, что показывает один из руководителей троцкистской группы на Украине – Дарьин-Рапопорт о директивах украинского троцкистско-зиновьевского центра:

«Проводимый партией нажим на национал-уклонистов должен повернуть их лицом к троцкистам. Мы должны всячески способствовать этому и создать атмосферу доверия к ним» [87] Рапопорт-Дарьин, протокол допроса от… .

В соответствии с этой директивой украинского троцкистско-зиновьевского центра образовался фактический блок троцкистов, зиновьевцев, украинских националистов и меньшевиков.

Вот, например, что говорит на следствии один из руководителей троцкистско-зиновьевской террористической группы Мухин:

«В 1934 году из остатков разгромленных кадров украинских националистов, троцкистов, меньшевиков создался идейный и организационный блок. Мне трудно было бы четко формулировать политическую платформу этого блока. Объединяло нас – общая ненависть к руководству советской власти, стремление к свержению его» [88] Мухин, протокол допроса от 11 декабря 1935 г. .

Об участии меньшевиков в составе троцкистско-зиновьевских террористических групп на следствии рассказывает активный меньшевик Розанов:

«Разгром троцкистской оппозиции и уход наиболее враждебной ее части в подполье приводит к пересмотру взглядов внутри меньшевистской группы в сторону отыскивания общих для нас, меньшевиков и троцкистов, форм борьбы с компартией и советской властью. Отсюда стремление нашей контрреволюционной и меньшевистской группы к установлению контакта организационного и практического с троцкистами. Уже в 1928 году после целого ряда бесед, имевших место между мною и Маренко, завершается процесс увязки меньшевистской группы, руководимой мною, с троцкистским, подпольем. По существу, произошло поглощение меньшевистской нелегальной группы троцкистским подпольем.

Основная задача нашей троцкистско-меньшевистской контрреволюционной организации заключалась в том, чтобы объединить на определенной политической основе наиболее враждебные партии и советской власти элементы» [89] Розанов, протокол допроса от 9 января 1936 г. .

Троцкисты и зиновьевцы не ограничиваются только блоком с представителями разгромленной партии меньшевиков, националистами и белогвардейцами. В выборе «союзников» они потеряли всякое чувство политической чести и брезгливости. Для осуществления своих преступных замыслов, они смыкаются и пользуются услугами иностранных охранок, шпионов и провокаторов.

Сейчас точно установлено, что переброшенные Троцким из-за границы в СССР троцкистские агенты были тесно связаны с немецкой охранкой Гестапо и фашистами. Об этих связях было хорошо известно Троцкому и Зиновьеву, которые считали даже желательной такую связь для более успешной организации террористических актов против вождей партии и правительства.

Так, например, террористическая группа, возглавлявшаяся прибывшим из Германии троцкистом М.Лурье, фактически была организована представителем Гиммлера (в то время руководитель штурмовых фашистских отрядов в Берлине, а сейчас руководитель германского охранного отделения Гестапо) активным германским фашистом Францем Вайцем, специально прибывшим для этой цели в СССР.

Троцкистско-зиновьевский центр был осведомлен о связях террористических групп с немецкой охранкой и всячески одобрял эту связь. Например, тот же М.Лурье, сообщил Зиновьеву, что участники его группы имеют организационную связь с фашистом Францем Вайцем и немецкой охранкой. Он спросил у Зиновьева, допустима ли эта связь и не компрометирует ли она троцкистов и зиновьевцев политически. Зиновьев на это ответил следующее:

«Что же вас здесь смущает? Вы же историк, Моисей Ильич? Вы знаете дело Лассаля с Бисмарком, когда Лассаль хотел использовать Бисмарка в интересах революции» [90] М. Лурье, протокол допроса от 21 июля 1936 г. .

Активный участник группы Лурье, Э.К.Констант о своей связи с представителем германской охранки Францем Вайцем на следствии показал следующее:

«Будучи крайне озлоблен против политики ВКП(б) и лично против Сталина, я сравнительно легко поддался политической обработке, которую вел в отношении меня Франц Вайц. В беседах со мной Франц Вайц указывал, что различие наших политических позиций (я троцкист, а он фашист) не может исключить, а наоборот должно предполагать единство действий троцкистов и национал-социалистов в борьбе против Сталина и его сторонников. После ряда сомнений и колебаний, я согласился с доводами Франца Вайца и находился с ним все время в постоянном контакте» [91] Э.К.Констант, протокол допроса от 21 июля 1936 г. .

С немецкой охранкой был связан и другой доверенный агент Троцкого – Валентин Ольберг. В.Ольберг (Шмушкевич) – русский белоэмигрант. С 1919 года по 1927 год проживал в Риге. В 1927 году переехал в Берлин, где вскоре связался с троцкистской организацией в Германии, и в частности, с членами заграничного центра троцкистов Грилевичем и с сыном Троцкого – Львом Седовым. Будучи уже троцкистом, В. Ольберг по директиве Седова и Грилевича, обманным путем пробрался в ряды коммунистической партии Германии. С этого времени Ольберг выполняет ряд важнейших организационных поручений Троцкого и заграничного центра троцкистов. Он налаживает издание троцкистской литературы и участвует совместно с Седовым в редактировании «Бюллетеня» оппозиции. Кроме того, он был использован Троцким для связей с троцкистами, проживающими в СССР. Заграничный троцкистский центр и лично Троцкий ценили В.Ольберга не только как крупного организатора. Его ценили еще и за близкую связь с заграничным бюро русских меньшевиков. Отец В.Ольберга – Ольберг (Шмушкевич) известный деятель социал-демократического движения, длительное время возглавлял антибольшевистский центр и международное бюро печати меньшевиков. В.Ольберг использовал эту связь с отцом и антибольшевистским центром для троцкистской деятельности.