Коллектив авторов - Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах

Я недолго пробыл у Виктора. Надо было возвращаться домой, приступить к дневнику, к тому, что, может быть, меня дома ожидает повестка о явке в военкомат.

Прихрамывая, Виктор проводил меня до трамвая. Мы простились надолго.

Народ возвращался из пригородов. Трамвай был переполнен празднично одетой публикой. У всех возбужденные лица. На устах одно слово – «война». Это не война с Финляндией, которую Ленинград, находясь на пороге фронта, чувствовал только по затемнению, госпиталям и движению войск. Это война с Гитлером. Большая война. Война отечественная.

Проезжая по городу, заметил, что у магазинов собрались хвосты. Население начало панически запасаться продуктами.

В Лесном мимо дома проезжают машины, груженные скарбом дачников. Пропали авансы. Не до дач! Ни одного дачного сезона не успели провести ленинградцы в живописной Финляндии. Народ по-разному воспринял весть о начале войны. Одни со вздохом облегчения, другие с замиранием сердца.

Советские люди привыкли к газете и политике. Они настороженно смотрели на запад и восток. Войну с Германией ожидали. Опасались применения химии и бактериологии. Ежегодно проводились учения ПВО. Ожидали, что война с Германией станет прелюдией к большой войне с капиталистическим миром. Боялись остаться в этой войне одинокими. И вот схватка началась.

Город быстро принял воинственный вид. Пачками ловили «шпионов», задерживали подозрительных. Некоторым не повезло, и их по два или три раза окружала толпа, иногда избивали и всегда препровождали в милицию. В облавах на шпионов принимали участие все от мала до велика.

На стенах домов и заборах расклеены плакаты «За Родину!», «Родина-мать зовет!», «Смерть фашизму!», «Все как один на защиту Отечества!», «Все для фронта!», «На поддержку Красной армии могучее народное ополчение!».

И ополчение началось после исторической речи Сталина по радио от 3 июля.

В городе с первого дня было объявлено военное положение, полководцы Гражданской войны возглавили командование северо-западным, центральным и южным направлениями.

С 11 часов вечера и до 5 часов утра над городом вывешивают аэростаты. На набережных, мостах и крышах зданий установлены зенитные орудия и пулеметы. Комитет обороны издает указ за указом. Люди уходят на фронт. Цеха промышленных предприятий заметно пустеют. Даже попрощаться бывает некогда, а иным уже не с кем. Началась эвакуация. Мирные предприятия перестраиваются на военный лад: там, где делали игрушки или текстильные машины, стали делать пушки, минометы, бомбы.

Авиационную промышленность в первые дни эвакуировали в тыл. Ленинградцы с тревогой ожидают налетов на город немецкой авиации.

В те дни я записал в дневнике:

«Началась война с фашизмом, тот кто на фронте, быстро забудет, что такое покой и привыкнет к ужасам. Тот, кто останется в тылу, забудет отдых. Сны будут мятежны и непродолжительны. Это последняя война человечества. Социалистическая Россия призвана сыграть решающую роль в уничтожении войн посредством войны, войны необходимой, навязанной, справедливой. Наполеон сломал голову в России. То же самое произойдет и с Гитлером. Вечный мир воцарится на земле. Люди навсегда забудут страдания и несправедливость. Но никогда они не забудут нас, большевиков, людей мужественных, сильных, честных, самоотверженных и дальнозорких. Мы ожидали завязки, а теперь будем благополучно развязывать в свою пользу. Победа будет за нами! Вперед в бой!»

Период мирного строительства закончился. Заводы перешли на круглосуточную работу. Лозунг «Все для фронта, все для победы!» стал главным. Плакаты призывают молодежь к оружию и спрашивают: «Комсомолец, ты записался на фронт добровольцем?»

В ночь на 23-е я проснулся от выстрелов зениток. Вероятно, в город пытались прорваться неприятельские самолеты-разведчики. Ленинградцы плохо спали в первые ночи войны. По городу проезжали танки, проходила пехота.

Радио сообщало, что немецкие регулярные войска перешли границу от Балтики до Черного моря. Неприятельские бомбардировщики бомбили наши города. В Англии Черчилль заявил, что в войне произошел новый поворот и его страна поможет России в борьбе против Германии.

Сестра Катя мобилизована в Красную Армию.

Я работаю по 12–15 часов в сутки. Работаю с энтузиазмом. Очень устаю. Немецкие войска наступают. Каждое утро в цехе на политической карте Европы красные флажки отодвигаются к центру России.

У карты толпятся рабочие, недоумевают. Много разных толков. Люди жадно слушают сводки Совинформбюро, газеты расхватывают, у щитов с прессой постоянно толпится народ.

В воскресенье 29 июня приехал Самуил с Аней. Гуляли по парку. Настроение возбужденное, приподнятое. Ездили на Охту. Посетил Мишу Владимирова. Купил детям на прощание подарки. Заснялся с крестником, потом с Самуилом. Аня уехала домой. Я с Самуилом поехал к Виктору Ивановичу. Пробыл там недолго. Самуил отправился домой. Я пошел к Седовым. Беседовал с Катюней. Она была рада, что я забронирован за заводом. Предложила нам пойти в загс зарегистрироваться. Оставляли ночевать. Я от всех предложений отказался. Не до этого. На уме – война.

2 июля написал Ивану Калашникову письмо и подал заявление – иду на фронт добровольцем. Работа на ум не идет. Даже стыдно оставаться на заводе. Я молод, силен, одинок, вдобавок считаю себя поэтом. Кому же как не мне с оружием в руках отстаивать независимость Родины. Иного выбора быть не может.

Поэт я довольно сырой, чтобы стихами вдохновлять народ и воинов на подвиги. А штыком владеть дело нехитрое. Пусть в тылу остаются более ценные люди, к тому же там хватает стариков, инвалидов, многосемейных и трусов. Мое место на поле сражения. Вася Епанчин также уходит добровольцем. Мечтаем попасть в одно подразделение артиллеристами. Я каждый день захожу к нему в цех и беседую у станка. Уходит в ополчение Анатолий Муравьев, Борис Гвоздиков и другие. Производительность низкая, у всех воинственное настроение. Я на днях ухожу на фронт.

Оглядываюсь назад. Жизнь прошла пасмурно. В работе, в изучении всяческих историй, литературных опытах, спорах об искусстве и политике. В любви, личной жизни не везло. Семьи не чувствовал. Друзья попались на редкость хорошие. Редкие друзья. ‹…›

Иду на фронт с мыслью победить или умереть. Счастье человеческое будем завоевывать. Мы – русские люди. Мы уходим на поля сражений, чтобы в кровавых боях отстоять не только свою свободу и независимость, но и свободу и независимость народов порабощенной Европы. Мы живем на ради себя, а во имя грядущего общечеловеческого счастья. Пусть на наших костях и крови будет воздвигнуто коммунистическое общество. Пусть грядущее поколение не знает, что такое война, диктатура, эксплуатация. Мы умертвим ужасы и разрушим трагедии общества.