Юлия Мендель - Каждый из нас – Президент

На тот момент я любила свою работу. И это не шутка: я всегда мечтала работать именно в The New York Times и на мировую организацию, которая курирует проекты, улучшающие жизнь во всем мире. В моем случае это был Всемирный банк.

В свои тридцать два года я уже собрала на ипотеку и делала ремонт в своей первой квартире. Я ездила за границу, когда хотела и могла выделить время на отдых. Д. в разговоре со мной затронула самую горячую тему в медиасреде: догадываюсь ли я, кто может стать пресс-секретарем новоизбранного Президента Владимира Зеленского, который недавно пришел в политику из креативной индустрии, а именно – построив империю юмора в Украине? Конкурс вызвал ажиотаж, на него подали документы тысячи журналистов, пресс-секретарей, коммуникационщиков и просто фанатов Зеленского.

«Догадываюсь», – призналась я. Д. приподнялась на локте на кровати и с обычным для нее наивным удивлением громко закричала: «Да-а-а? А почему же ты молчишь?!» «Потому что еще не знаю, хочу ли я на это согласиться», – ответила я.

Возобновить вайфай в квартире, куда я вынужденно переехала осенью 2020 года, мне так и не удалось. Поэтому я пользовалась мобильным 3G.

Тем более сегодня с утра в селе на Киевщине не было света. Такое часто случается, когда провода покрывает лед. Утренние серо-снежные сельские пейзажи Киевской области навевали ностальгию. Раритетная «Девчонка-девчоночка» казалась удачным выбором на телефонном YouTube в семь часов сонного утра. Сварить два яйца на завтрак и гречку на обед – у меня был мегаплан по поддержанию диеты на целый день.

Под затяжное «Я за ночь с тобой отдам все на све-е-ете-е-е» плавно двигались просыпающиеся мышцы, и утро стало наполняться первыми мыслями и рабочими сообщениями. YouTube мерно переключал хиты двадцати- и десятилетней давности, иногда раздражая рекламой дешевой недвижимости региона. Как вдруг вся моя кухонная возня замерла. Нет, вода и дальше продолжала кипеть, над чаем все так же вился пар, но все это в один миг превратилось во что-то ненастоящее, неважное, как будто отодвинулось в другое измерение и больше никак не касалось меня. Да, я съем яйца с нарезанным авокадо, положу гречку с копченой норвежской рыбой в лоток на обед, сделаю все свои утренние процедуры. Но все это – уже машинально, как будто тело движется без участия сознания: душ с дверью без водонепроницаемых полосок, новый крем от нового косметолога, черные брюки и черный свитер (сейчас я ношу и покупаю только черное… да и бог с ним) и уже масса сообщений в WhatsApp . Утром голова трезвее, и многие вопросы решаются быстрее.

Всё – на сорок седьмой секунде клипа «короля» российской эстрады. Дело в том, что пока Филипп Киркоров пел о проснувшемся в его душе апреле, на экране бежал во всю прыть не кто иной, как Президент Украины Владимир Зеленский. Да, бежал в 2011 году, задолго до того, как ему пришла мысль прийти в политику. Бежал в кадрах одного из его самых популярных фильмов. Молодой, спортивный, искренний, старательный, влюбленный. В галстуке и светло-сером костюме – такие теперь он носит очень редко.

Поверьте, подобное сложно не отметить в расслабленном состоянии, если этот романтичный и бойкий киногерой – твой нынешний шеф в своей прошлой жизни. «Я не могла не работать на него, – сразу же написала я сообщение другу. – Дома у меня постоянно крутились его шоу по телику, а здесь даже нет вайфая, и первое, что я вижу с утра, – его, бегущего в клипе Киркорова». И добавила ссылку.

Вы уже поняли, что Киркорова YouTube подобрал автоматически, посчитав его хит «Просто подари» приблизительно похожим на «Девчоночку» Белоусова, мегапопулярную в начале 1990-х. Но даже по этой логике появление Зеленского посреди моего серого утра я до сих пор объяснить не могу. Тем не менее мне хватило этих нескольких секунд, чтобы очнуться от сна и полностью загрузить мозг политической реальностью. В соцсетях и дальше разгорался конфликт между Министерством обороны и журналистом, работающим на оппозиционную силу, заместитель руководителя Офиса Президента собирал главный негатив в онлайн-медиа и среди активистов, а мы приближались к годовщине встречи в «нормандском формате». Работы хватало, и я знала, что Владимир Александрович к ней отнесется очень внимательно. Мне достаточно было увидеть его, профессионально играющего роль влюбленного романтика, чтобы вспомнить его столь же профессиональную требовательность к себе и своей команде, и перфекционизм, с которым он в прошлой жизни заставлял другую свою команду десятки раз проходить репетиции на сцене, а теперь тщательно контролировал выходы новостей, фото и видео в медиа и нашу коммуникацию по вечным скандалам.

Неделя выдалась не из легких. Одна из самых тяжелых в году на самом деле. Конец високосного 2020-го аккумулировал все эмоции и провалы, обещая не столь радужное начало следующего года. В воздухе витало раздражение, которое вызывало то недовольство руководства, то нелепые конфликты внутри команды. Оставалось несколько недель до нового года.

Бюджет не был ни принят, ни согласован с политическими игроками. И даже при его принятии дефицит оставлял желать лучшего. Над Украиной опять, уже в который раз навис призрак дефолта. Без западных партнеров было не обойтись. Они все еще сомневались по поводу очередного транша, но понимали, что оставить погибать сорокамиллионную страну в центре Европы тоже не могут. Украина и так страдала от военного конфликта на Донбассе, запоздалых реформ, закоренелой коррупции, за тридцать лет уже ставшей частью менталитета, постоянной разрозненности общества из-за приверженности западным или российским тенденциям. Все это повторялось из года в год, поколения менялись, но Украине так и не удалось сформировать «пакет» тех ценностей, на которых можно было бы построить действительно сильное государство.

В 2016 году, когда я возвращалась в Украину из Брюсселя, заканчивая там карьеру международного тележурналиста, мне удалось познакомиться с редактором издания, которое читают все политики столицы ЕС. Его опыт международного корреспондента включал десятилетия работы на разных континентах. Он также освещал события и процессы в России, Украине и других странах постсоветского пространства.

«Нигде нет таких плохих политиков, как в Украине, – констатировал он так неожиданно, что я даже восприняла это как откровение. – Да, в России тоже есть коррупция, тоже нарушаются права человека, там тоже бедность и сложно жить. Но у их политиков все же есть нерушимые ценности». Мы общались на английском, и только одно слово он произнес на русском, который выучил во время работы в Москве. «Государственность. – Он особо подчеркнул это слово. – Это то, во что верят их политики, это их идеология. У украинских политиков нет ценностей. Они готовы пообещать все, что угодно, даже противоречивые вещи, лишь бы оставаться дальше в политике».