Василий Кириллов - Прага сквозь века

«В нем зашевелились остатки былых чаяний. По ту сторону реки раскинулась Мала Страна. Он смотрел на неё и Карлов мост, на котором парами, как школьники, стояли скульптуры в длинных церковных одеяниях. Воздух ещё веял Днём Яна Непомуцкого, и тихие воды несли опавшие цветы влтавской акации к ногам святого. С моста не успели убрать деревянные леса со стеклянными лампадками перед статуей мученика: сюда каждый год из деревень приезжали паломники почтить своего покровителя. Северин вспомнил, что в детстве, и он с нетерпением ждал празднования памяти богемского святого. В канун этого события они с отцом шли на набережную, где уже толпился народ. С наступлением темноты зажигались фейерверки, и тонкие ракеты с негромким потрескиванием взмывали в небо. Под мостом проплывали украшенные огнями лодки, вверху перед алтарем святого Непомука молились крестьяне».

«Улица в зимних сумерках» (иллюстрация с картины Я. Шиканедера)

Мечтательные настроения неизменно сопровождают героя произведения П. Леппина и во время других его прогулок по вечерней Праге. Он неизменно стремился к уединению в спокойной обители с целью предаться фантазиям и размышлениям о недавно прожитом дне. Автор, в частности, подчёркивает:

«По пути домой Северин часто заглядывал в открытые двери церкви. С того вечера, в Малой Стране, его тянуло побыть в темноте бокового алтаря, где в нишах застыли статуи с серьёзными лицами, а в красном стекле мерцал неугасимый огонь. Он садился на скамью и замирал на четверть часа. В это время в церковь мало кто заходил, разве что одинокая старушка тенью шаркала по плитам пола. Северин вбирал в себя тишину с жадностью человека, долго прожившего среди шума. В сумраке избранного им укрытия плавным потоком текли мысли, увлекая сердце в загадочный, как в детстве, мир. Словно во сне, перед глазами проплывали видения утра, и в полутьме он смотрел на волны Влтавы и низкие фронтоны Градчан…»

«Улица с дрожкой» (иллюстрация с картины Я. Шиканедера)

Между тем, наступление темноты приближающейся ночи уже приводило Северина в смятение и рождало у него чувство страха. П. Леппин вновь проникает во внутренний мир своего героя и как бы сопереживает вместе с ним тревожную атмосферу современного ему города. Автор честно признаётся:

«Нет, иным взором он прежде обозревал кварталы этого старинного города… Улицы словно спутывались в лабиринты, на пороге каждого дома, подсознательно, ощущалось предчувствие беды. Сердце, казалось, будто бы „трепыхалось“ между сырых, враждебных стен; а тьма проникала в слепые окна, умертвляя души спящих. Сатана уже везде успел расставить силки – в церквах и в домах блудниц. В их смертельных поцелуях обитало его дыхание; облачившись в рясу монахини, он отправлялся на разбой…»

Франц Кафка в «Описании одной борьбы» создаёт откровенную картину гротеска. Он описывает гололёд в Праге и заставляет персонажа, от лица которого ведётся рассказ, буквально, метаться по мрачным улицам, время от времени теряя равновесие. Предвестием грозных катаклизмов для него становится игра лунного света на статуи Карла IV и её символическое падение во тьму, намекающее на конец «старого мира» и наступление меркантильной буржуазной эпохи.

Под сводом башни Карлова моста (фото автора 2010-х годов)

Герой произведения Кафки, чтобы насладиться видом луны, мечтает найти для себя укрытие под сводом башни Карлова моста, чтобы окончательно привести в порядок собственные мысли. Покидая суетный мир кабачков, пивных и прочих увеселительных заведений, персонаж будто бы стремится «раствориться» в исторических реминисценциях и преклонить голову перед фигурами мучеников. Анонимный герой, несущий в себе мысли писателя, уходит далеко в своих фантазиях и подмечает:

«Я, взяв более быстрый темп, поднялся над перилами и вплавь кружил возле каждой статуи святого, которую встречал на пути…»

Мир Франца Кафки весьма сложен для понимания. Образы, которые рождает его сознание, понятны далеко не каждому. Тем не менее, следуя за героем «Описания одной борьбы», мы незаметно перенеслись с холма Вышеграда к подножию Староместской башни на Карловом мосту. Путешествие в пространстве всегда занимает определённый временной отрезок, но для полёта фантазии достаточно лишь мгновения.

Староместская башня Карлова моста (фото автора 2010-х годов)

Непревзойдённое творение Петера Парлержа! Башня простояла уже не одну сотню лет и, даже трудно себе представить, сколько же самых разных событий пережила?! Её восточный фасад с эпохи Средневековья сохранился почти без изменений. Только верхняя неоготическая галерея относится к концу ХIХ столетия. Она была достроена по проекту известного в Праге архитектора Йозефа Моцкера. Там, наверху, с давних пор на поверхности стен остались начертанные на непонятном языке причудливые надписи. Не исключено, это были какие-то заклинания против злых духов.

Со Староместской мостовой башней тоже связывали некоторые из пражских легенд. В старину поговаривали, что под покровом ночи в город с малостранской стороны иногда приезжает запряжённая огненными козлами чёрная карета. Ей, дескать, управляют злые силы, которые грозят жителям всевозможными бедами. Но преодолеть ворота башни упряжка не может и раз за разом срывается в реку.

Существовало также и поверье о таинственной ночной птице – сыче, который неизменно появляется на башне и своим печальным криком предвещает наводнения и пожары.

Однако в реальности здесь некогда произошли гораздо более страшные события. Почти десять лет под сводами башни висели головы 12 чешских панов, казнённых за участие в восстании против Габсбургов в первой трети XVII столетия. Впрочем, это событие уже никак не было связано со Средневековьем. Оно, скорее, являлось формой надругательства над магическим для каждого из пражан местом.

В Средние века Влтава слыла бурной и непокорной рекой. В Праге время от времени случались наводнения. Нижний город неоднократно затапливало, что заставляло жителей покидать свои дома, а затем, вернувшись, подолгу вычерпывать воду из подвальных помещений и нижних этажей.