Ярослав Соколов - Жил на свете человек. Как мы стали теми, с кем родители говорили не общаться

В общем, ничто не предвещало подобного развития событий, и никто из нас вообразить себе не мог, что эта чума, наркомания, может зацепить и наших детей.

В ближайшем окружении даже рядом не было никого, кто хоть как-то был задет этой болезнью. Алкоголизм, наркомания, ВИЧ – все самое страшное происходило где-то там, за границами нашего мира, в телевизоре, в интернете, а к нам не имело никакого отношения.

Сейчас мне все чаще в голову закрадывается крамольная мыслишка, что, может быть, именно это наше стойкое убеждение «уж со мной-то и моими близкими такого точно не может случиться» каким-то образом тоже сказалось на возникновении и последующем развитии болезни Дениса. Видимо, эта зараза так же, как, например, грипп и прочие вирусы, требует наличия устойчивого иммунитета к ней – у каждого человека, у каждой семьи, у общества в целом. Может, каких-то особых вакцин и прививок, не знаю.

А может, мы настолько были поглощены всеобщей гонкой за достатком и благополучием, что в самый ответственный момент из нашего поля зрения выпали некие нюансы внутреннего состояния юной неокрепшей души.

Мы были довольны и счастливы тем, как нам удавалось справляться с житейскими заботами, не замечая смертоносных бацилл, витающих вокруг. Так или иначе, но что-то мы все же упустили – не увидели и не услышали тревожные звоночки.

Помните, как писал доктор Чехов: «Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда – болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других» [2] А. П. Чехов. «Крыжовник», 1898 г. .

Мы не слышали, но судьба постучалась и в наши двери.

Начиналось все довольно банально: в студенческой компании ребята иногда покуривали травку для «остроты восприятия мира» (как потом нам объяснял Денис), и родители даже не имели об этом представления, ничего не подозревали, ведь дома он никогда не курил, в поведении никаких резких перемен не было, а зверский аппетит только радовал мать.

Внешне это тоже никак особо не проявлялось, разве только глаза у парня частенько были покрасневшими, что, как правило, списывалось на счет большой нагрузки в институте. Ситуация в корне изменилась с наступлением первой сессии. В течение семестра Денис много лоботрясничал, пропускал занятия, львиную долю времени уделяя общению с друзьями и всевозможным тусовкам. Неудивительно, что начало сессии для него стало обухом, который по голове.

Паника, истерика, лихорадочное наверстывание упущенного за полгода, трое суток без сна – словом, вся непременная атрибутика экзаменационного мандража студента-раздолбая. Завалить экзамены Денис никак не мог: поступление в Литинститут и ему далось большой кровью, и родителям пришлось лезть из кожи вон, чтобы наскрести финансов на первые два года обучения.

Так что сразу же после первого сданного экзамена он стал изучать палитру студенческих лайфхаков на тему «Как успешно сдать сессию и остаться в живых». Долго искать волшебную палочку не пришлось – добрый мальчик из его же группы предложил Дэну воспользоваться помощью психостимуляторов, а конкретно амфетамина: тот, дескать, помогает справиться со стрессом, собраться с мыслями, сконцентрировать внимание, ты начинаешь быстрее соображать и легче усваивать информацию, он снимает усталость, бодрит и позволяет долгое время обходиться без сна. В результате из сессии наш парень бодренько вышел без хвостов, с хорошими оценками и устойчивой зависимостью в придачу.

Потом вторая сессия, за ней – третья, но теперь уже дело было даже не в экзаменах и стрессах. Как я сейчас понимаю, это пристрастие Дениса сформировалось у него в первую очередь именно как психологическая зависимость, на личностном плане. У него, конечно, было представление о побочных эффектах, привыкании и губительных последствиях употребления препарата, но его возможности как стимулятора оказались для юноши более значимыми и ценными.

Помню, мотивируя свое употребление, он говорил, что препарат раскрепощает, обостряет восприятие внешнего мира и помогает раскрыть свой, внутренний мир, добраться до самых укромных его закоулков, найти ответы на сложные и сакральные вопросы. Ну и, само собой, приводил в доказательство множество имен – талантливых, широко известных и любимых многими творческих личностей, в особенности поэтов и писателей, которыми он восхищался и которым стремился подражать. Мол, они постоянно применяли алкоголь и наркотики именно для стимуляции творчества, для расширения границ сознания, достижения измененных состояний и благодаря этому происходило открытие новых горизонтов и покорение новых вершин искусства.

Так, по крайней мере, он говорил. Нам же на тот момент, по сути, нечего было ему возразить, и это довольно популярное среди молодежи убеждение он считал своей козырной картой. На самом деле ни сам Дэн, и никто из его приятелей даже не пытались разобраться в каждом конкретном случае, вникнуть в детали, узнать подробности жизни этих людей, зачастую трагичной. Понять, действительно ли употребление психоактивных веществ было источником вдохновения для этих писателей, или же оно было последствием запредельной эмоциональной нагрузки, тяжелых жизненных обстоятельств, невостребованности или несвободы и невозможности творить.

Сейчас я, наверно, уже мог бы аргументировано поспорить с ним и развенчать этот стойкий миф, но в то время был совершенно безоружен. К тому же стихи Дениса мне действительно нравились. Он иногда показывал что-то написанное, и на меня его строки неизменно производили сильное впечатление, хотя я не знаток поэзии и современных веяний в литературе. Мне нравилась яркая образность его стихов, в них была своя красота, хотя эмоциональная наполненность порой и казалась мне тревожной. Но ведь на то она и поэзия, чтобы будоражить душу, разве нет? Вот, например, один из фрагментов его сочинений из того, что помню:

Впрочем, стихи – это уже немного другая тема, вернусь к рассказу о своей знаменательной встрече в клинике. С Денисом мы приехали туда на первую консультацию психотерапевта для беседы и выбора программы лечения и реабилитации. Как выяснилось тут же, на предварительном сеансе терапии, причиной такой неожиданной для нас, членов семьи, и кардинальной перемены в отношении лечения для Дениса стала трагедия, произошедшая недавно с его единственным близким другом – мальчик погиб от передозировки героина.