Алексей Филатов - Крещённые небом. Издание второе

Юрий Дёмин:

– Мы шли, словно «тевтонские рыцари»: в увесистых бронежилетах, при этом быстро передвигались, и это тихой степной ночью было здорово слышно. Первая группа – Владимир Соловов, Фёдор Литвинчук и Андрей Руденко. Как только они вышли на открытую местность, тут же попали под пулемётный огонь. Плотность огня была такая, что постоянно били фонтанчики. Я понимал, что сзади идёт ещё больше сотрудников, и если мы сюда сейчас всем скопом заберёмся, то нас на этой площади всех и положат. Хотя мы уже практически вышли… Пришлось остановиться. Смотрю, Соловов побежал влево. Я разворачиваюсь, останавливаю отделение и говорю, что нужно перегруппироваться и обойти с другой стороны.

Я побежал вокруг гаражей, там где-то метров сорок-пятьдесят, и выскочил к открытым воротам. Через них было видно, что отсюда намного ближе до здания, буквально метров двадцать-двадцать пять. А на первоначальном маршруте – не менее ста пятидесяти метров.

За мной подтягивалось подразделение, и у меня за спиной был Сергей Милицкий. Я ему говорю: «Серёж, ты меня прикрой. Я сейчас подбегу к больнице, посмотрю, что там происходит». Он меня стал прикрывать, и, по всей видимости, этого боевики не ожидали – я проскочил, по мне ни одной очереди не засадили [36].

Сергей Милицкий [47] Полковник, в 1995 году участвовал в штурме больницы в составе отделения Дёмина. :

– С Сергеем Савчуком проделали проход в сетке-рабице и вышли во двор гаражей. Где-то совсем рядом уже шла серьёзная перестрелка, а мы в полной тишине перебежали к одноэтажному пищеблоку больницы. По-моему, очень быстро рассвело, и, как мне кажется, где-то в это время я услышал голос Володи Соловова: «…Всё, руке конец!» Больше я его не слышал.

Вдоль гаражей, куда побежал Соловов, – деревья и небольшой кустарник. Подумали, что он там. Я бросил дымовую шашку, чтобы прикрыть товарища. Всё заволокло дымом, а Володи нет и нет! Ещё одну шашку бросили, опять нет! [36]

Александр Михайлов:

– Мы приготовились к броску. Нужно было ещё преодолеть газоводную трубу, проходившую над землёй. Я уже занёс ногу, как вдруг… бой возник из ниоткуда: тройка наших братишек из передовой группы Юрия Дёмина – в её составе находился и майор Владимир Соловов – неожиданно угодила в огневой мешок. Оказавшись под перекрёстным огнём, Володя геройски погиб, приняв огонь на себя. Он дал нам нужное мгновение, чтобы сориентироваться и откатиться за укрытия. <���…> Лично меня спасло то, что я не успел полностью перелезть через трубу… Мгновенный кувырок назад – и я за углом котельной, куда меня буквально втащил за шиворот Сергей Таланов. Над головой – шквал трассеров, пуль, дождь из посечённых веток и листьев… [36]

Соловова я сразу потерял из виду, а его товарищей увидел перед котельной: они залегли за кучкой щебня – уже раненый Фёдор Литвинчук и Андрей Руденко, которого мы прозвали Ломоносов – такой же белокурый, статный, широкий в кости, – настоящий богатырь. Как его могла защитить эта крохотная кучка, я до сих пор не понимаю. В ней потом пуль оказалось больше, чем щебня.

« Трудно назвать эту операцию антитеррористической» , – отмечает командир «Альфы» Александр Гусев [34]. Это был настоящий общевойсковой бой. А по всем правилам военной науки в этом случае у наступающих должно быть как минимум трёхкратное превосходство. Здесь такого не было. Мало того, в вооружении боевики даже превосходили нас: пули их автоматов и пулемётов калибра 7,62 мм прошивали титановые каски и в пыль разбивали керамические пластины бронежилетов. Вдобавок на крыше стоял 12,7-мм пулемёт – грозное оружие против легкобронированных целей и на земле, и в воздухе. И это не считая ручных гранат, которые летели из окон на тех немногих, кто сумел подобраться к зданию.

Бойцы СОБРа, прикрывавшие «Альфу», вспоминают, как преодолев ползком по траве пустырь, они добрались до бетонных блоков. Когда обернулись, увидели, что там, где они ползли, трава скошена, как косой, пулемётными очередями. Пули крошили в труху кроны деревьев, на головы наступающим сыпался дождь из срезанных листьев и веток.

Входы в здание были забаррикадированы и заминированы, на нижних окнах – решётки, и почти в каждом окне террористы выставили заложников и вели огонь, прикрываясь ими. Поэтому быстро подавить огневые точки противника без жертв среди заложников было нереально. Уже в первые минуты стало ясно, что план оперативного штаба провалился. Почти сразу были ранены несколько «альфовцев», кто-то попал в огневой мешок и не мог выбраться. Требовалась эвакуация.

Обещанную бронетехнику пришлось ждать долго. Одну из бронемашин, направлявшуюся к больнице со стороны инфекционного отделения, сразу же подбили. Другая добралась до котельной, но снова выстрел из гранатомёта – и она запылала. В ней сгорел майор, сопровождавший боеприпасы, которые везли атакующим.

Только с третьего раза, условившись с экипажем БТРа об огневой поддержке со стороны «Альфы» и координируя движение машины, удалось вывезти Литвинчука и Руденко – и то молитвами их товарищей: одна граната, выпущенная боевиками, пролетела в считанных сантиметрах от БТРа, другая срикошетила от брони.

Но Владимира Соловова тогда отыскать тогда так и не смогли. Как оказалось, он подобрался ближе других к зданию больницы. Бой шёл уже минут сорок, когда раздался его голос в рации: «Всё, руке конец!» Как потом выяснили, пулемётная очередь почти оторвала ему руку. Рядом с ним нашли бинты из индивидуального пакета – видимо, когда он перевернулся на бок, чтобы сделать себе перевязку, смертельная пуля в спину настигла его.

Александр Михайлов:

– В течение начавшегося боя мы неоднократно вызывали «броню», чтобы подобраться к стенам. Ведь нужно закрепиться и осмотреться, накопиться, разобраться в ситуации. Боеприпасы на исходе… А с техникой получилась вот какая беда: БТР, который должен был доставить нам боеприпасы, подбили. Граната угодила точно в корму, где находятся топливные баки.

«Коробочка» пылала. Внутри неё находились трое: водитель-срочник, совсем ещё мальчишка, его командир, младший офицер, и ещё какой-то штабной майор, который вёз нам… бумажки. Просто бумажки на подпись, чтобы мы за боеприпасы расписались. Из-за этих самых дурацких бумаг человек сгорел живьём. Когда мы его достали, он уже обуглился…

<���…> Технику нам больше не дали, связь у меня и у ребят сдохла. Тело Володи Соловова мы сразу забрать не смогли: без «брони» это было просто невозможно. Через некоторое время нам дали команду отойти на исходные позиции. Воцарилось какое-то затишье [35].

Александр Гусев: