Айрат Сулейманов - Бузовьязы. Люди и судьбы. Книга вторая

Практически все кулацкое имущество конфисковывалось. В постановлении ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 года по этому поводу говорилось: «Конфискованное имущество кулацких хозяйств, за исключением той части, которая идет в погашение причитающихся с кулаков обязательств (долгов) государственным и кооперативным органам, должно передаваться в неделимые фонды колхозов в качестве взноса бедняков и батраков…».

Обычными сроками для арестованных кулаков стали 5 и 10 лет лагерей. Кроме того, семьи кулаков после раскулачивания подлежали выселению. «Особо опасные» кулаки в 1930-е годы были расстреляны.

Еще в 1928 году у Сталина возникла идея демонтажа нэпа и создания колхозно-совхозной системы, в которой колхозам отводилась роль безропотного поставщика хлеба государству. Первые сталинские колхозы в крае появились во время весеннего сева 1929 года. В погоне за выполнением сталинских установок о коллективизации власти на местах просто-напросто загоняли крестьян в колхозы силком. В некоторых селениях района крестьянам, не желавшим вступать в колхозы, запрещалось продавать керосин, спички, соль.

В Стерлитамакском кантоне собрания крестьян по коллективизации в некоторых деревнях проходили по следующему сценарию. Председательствующий говорил: «Советская власть проводит коллективизацию. Кто против Советской власти – поднимите руки». В результате решение о вступлении в колхоз присутствовавших на собрании считалось принятым. Такая политика дала результаты – к 20 февраля 1930 года в колхозы БАССР было включено 88,8 % всех крестьянских дворов.

Репрессии прокатились и по Бузовьязам. В октябре 1929 года органами НКВД было инспирировано дело по бузовьязовским единоличникам, муллам, всем тем, кто противился внедрению колхозов. 30 октября по политическим мотивам были одновременно арестованы 10 сельчан. К высшей мере наказания были приговорены и в марте 1930 года расстреляны единоличник Хайрулла Багаутдинович Абдеев (1884 года рождения) и Хашривар Шарипович Жданов (1882 года рождения). Остальные получили различные сроки – от 5 до 10 лет.

После публикации в печати 3 марта 1930 года статьи Сталина «Головокружение от успехов» начался массовый выход крестьян из колхозов, но затем все вернулось «на круги своя». В это время режим давления на крестьянство несколько ослабел, но это для сталинского руководства было временной передышкой. Многие крестьяне, арестованные в это время, были реабилитированы и отпущены на свободу, в том числе некоторые односельчане (см. приложение «Список репрессированных»),

С этого времени все более тяжелым бременем на плечи единоличного крестьянства ложатся различные налоги и страховые платежи. В то же время, колхозам и крестьянам, вступавшим в колхозы, давались различные льготы. Так, По постановлению ЦИК и СНК СССР от 2 апреля 1930 года, от единого сельскохозяйственного налога на два года освобождались весь обобществленный рабочий скот в колхозах, все коровы, овцы, свиньи и птица – как обобществленная, так и оставшаяся в единоличном владении колхозников. В том же постановлении говорится: «Сложить с крестьян, вступивших в колхозы, все невзысканные до издания настоящего постановления штрафы за нарушение законов о налогах и других обязательных платежах и за невыполнение других обязанностей, лежавших на единоличном крестьянском хозяйстве».

Середняки в своей основной массе не желали вступать в колхозы, а если и вступали, то организовывали свои, чисто середняцкие колхозы. Зажиточным же слоям деревни путь в колхозы был закрыт еще в 1929 году.

Каждый крестьянин, вступавший в колхоз, был обязан платить паевой взнос. Отданные в колхоз лошади, коровы, сабан, борона, прочий сельхозинвентарь, семена оценивались в деньгах, и считалось, что колхозник внес такой-то паевой взнос. Земля крестьянина теперь считалась колхозной. Кроме того, на всю свою землю каждый крестьянин обязан был сдать семена.

Практически в каждом селении имелось несколько колхозов. В основном коллективизация сельского хозяйства в районе закончилась к 1937 году.

Раскулачивание и насильственная коллективизация нанесли большой ущерб сельскому хозяйству района. Тяжелое положение сложилось и в животноводстве. В 1929-1930 годах крестьяне, не желая отдавать свой скот в колхозы задаром и боясь раскулачивания, предпочитали забивать свою домашнюю живность.

С самого начала самостоятельность колхозов была резко ограничена, что тормозило их инициативу, хозяйственный рост. Из колхозной деревни шла постоянная мобилизация человеческих и материальных ресурсов на различные государственные нужды. В январе 1933 года вводятся обязательные поставки колхозной продукции государству. При этом цены на зерно и большую часть других сельскохозяйственных продуктов были установлены в 10-12 раз ниже рыночных.

Важнейшие средства производства – практически вся машинная техника, а также квалифицированные кадры – были сосредоточены в системе государственных МТС, обрабатывающих поля колхозов за натуральную плату, размеры которой устанавливались, опять-таки, сверху. Колхозы, таким образом, утратили свои важнейшие кооперативные права и практически оказались огосударствленными.

Сами же крестьяне оказались фактически прикреплены к колхозам и не имели права свободного выхода из них. Колхозное крестьянство оказалось практически единственной категорией населения Союза «свободных» республик, которая не имела паспортов. По сути, это было то же крепостное право, какое существовало в России до Александра II. Так без каких-либо законодательных актов был похоронен нэп, и вся страна вернулась к принципам «военного коммунизма», к продразверстке.

После «ликвидации кулачества» как класса новым врагом социализма в какой-то мере стало уже колхозное крестьянство. Сталинский вывод об обострении классовой борьбы стал своего рода инструкцией для созданных при МТС политотделов – чрезвычайных органов, соединявших в своих руках партийную и административную власть, а также следственные функции. Положение в деревне вновь обострилось. Тысячи председателей колхозов, руководители колхозов и МТС, бригадиров и механиков, агрономов и рядовых колхозников в начале 1930-х годов были без серьезных оснований обвинены во вредительстве и арестованы. Не обошла сия горькая чаша Аургазинский, Бузовьязовский и Кармаскалинский районы.

По селу прокатилось несколько волн репрессий. Первая волна, как уже упоминалось выше, прошла в октябре 1930 года. Такие же мероприятия в Бузовьязах прошли через год, в конце октября – декабре 1930 года, затем в апреле-мае 1931 года. Так, за 11 апреля 1931 года было арестовано сразу 12 бузовьязовцев. Техника «шитья» антисоветского «дела» была предельно простой. За какую-либо провинность или же в результате доноса арестовывалось два-три человека, затем с виду простенькое дело разрасталось как снежный ком, и вместо нескольких обвиняемых на скамье «антисоветчиков» оказывались десятки «матерых», зачастую неграмотных оппозиционеров.