Владлен Анжело - Жизнь Горькая… Жестокая…

* * *

Мы снова продолжили путь к её дому. Я шёл рядом с ней, стремясь не задеть её локтем. Каждый из нас думал о своём. Мы шли в скорбном молчании…

Я полностью утратил представление о времени. Мою душу терзала лишь одна мысль: как бы поскорее расстаться с этой буйной амазонкой…

Наконец Мадина произнесла: «Вот мой дом». Не говоря ей ни слова, я круто повернулся на 180 градусов и быстрым шагом стал удаляться от этой злобной мегеры.

В небе ярко светила луна. Вокруг – ни души! Я шёл посреди дороги, не испытывая ни малейшего страха. Лишь одно терзало мою душу: как мог скрываться под неотразимой, восхитительной внешностью прелестной девушки сущий дьявол! И невдомёк мне было, что я сам спровоцировал своими безрассудными поступками безумную выходку Мадины…

* * *

Наконец вдали показались дома посёлка Энергетиков. Вскоре я подошёл к дому, где было наше общежитие. К счастью, дверь была не заперта, и я, осторожно ступая, прошёл в комнату, где находилась моя койка. Я тихо разделся и улёгся в постель, однако заснуть никак не мог: сильнейшее потрясение, пережитое мною, бередило мою неприкаянную душу… Лишь под утро я задремал, однако вскоре (в семь утра) один за другим встали мои товарищи. Мне ничего не оставалось, как последовать их примеру. Я только опасался, что ребята начнут спрашивать меня, где это я так поздно шлялся. Но, к счастью, всё обошлось.

Мы все торопились на ГЭС, и ребятам было не до меня. По пути мы зашли в столовую, чтобы позавтракать, а оттуда – на станцию.

В этот день на ГЭС проводились ремонтные работы, и нам велели заниматься в техническом отделе, изучать чертежи и электрические схемы электрооборудования.

Мне достался толстый том чертежей релейной защиты гидрогенератора. Я развернул огромный чертёж и тупо смотрел на бесчисленные линии электрических соединений. У меня нестерпимо болела голова… В глазах рябило… Этот день после практически бессонной ночи обернулся для меня сущей пыткой…

* * *

Лишь спустя трое суток я наконец-то пришёл в нормальное состояние, а пережитое после злополучного вечера танцев вспоминалось мне как страшный, кошмарный сон…

Спустя несколько дней кто-то из ребят снова объявил: в клубе энергетиков состоится вечер танцев. При одном воспоминании, чем закончился для меня предыдущий вечер танцев, мне стало не по себе… Поэтому я твёрдо решил: больше моей ноги в клубе не будет!

Ребята ушли на танцы, а я, взяв с тумбочки кем-то привезённую из Москвы книгу Василия Ажаева «Далеко от Москвы», ушёл в парк.

Усевшись на скамейку на центральной аллее парка, я углубился в чтение. Роман оказался очень интересным.

Спустя некоторое время я услышал, как кто-то произнёс рядом со мной: «Здравствуйте!» – «Здравствуйте», – машинально ответил я и, подняв голову, увидел перед собой… Мадину! Я глазам своим не поверил и оторопел от неожиданности…

Уж кого-кого, но эту фурию я никак не ожидал увидеть возле себя… Затравленным взором я уставился на эту буйную дамочку и ждал: что же будет дальше?

Мадина, как и в прошлый раз, была одета в нарядное платье. От неё исходил тонкий аромат духов, а лицо озаряла приветливая улыбка.

Однако я не разделял оптимизма Мадины. В моей памяти тотчас же всплыла отвратительная картина скандала, который закатила мне Мадина после танцев на спортплощадке…

«Можно мне присесть на скамейку?» – невинным и кротким голосом спросила непрошеная гостья. «Садитесь», – недовольно ответил я, а сам (на всякий случай) сместился на самый край скамейки, давая Мадине ясно понять: никаких отношений с ней я иметь не желаю! Мне было очень неприятно видеть эту особу, доставившую мне столько неприятных переживаний…

«Вы, наверное, всё ещё сердитесь на меня?» – спросила Мадина.

«Да чего уж там…» – мрачно ответил я и опустил голову, упёршись взглядом в землю, давая ясно понять Мадине: убиралась бы от меня как можно скорее…

«Нет, я чувствую: Вы продолжаете на меня сердиться!» – с ангельской улыбкой и игривым тоном настаивала Мадина. Я не стал разубеждать её в этом… «Сердиться» – это не то слово! Я откровенно ненавидел появившуюся нежданно-негаданно строптивую собеседницу… И вообще – лучше бы она сматывалась отсюда подобру-поздорову…

Встать самому и уйти от неё у меня, к величайшему сожалению, не было никакой решимости…

* * *

Между тем моя отчуждённость лишь раззадорила Мадину. Повиниться передо мной, попросить прощения за содеянное – на это Мадина оказалась не способной…

Тем не менее она решила во что бы то ни стало восстановить между нами те отношения, которые возникли в клубе на вечере танцев.

Мадина решила воздействовать на меня по-другому. Женская интуиция подсказала ей, что надо сделать.

«Можно мне Вас поцеловать?» – неожиданно спросила меня Мадина. Я посмотрел на неё непонимающим взглядом.

«Что она себе думает? Да как она может такое говорить?» – эти вопросы захлестнули меня. Я онемел от изумления! На вечере танцев я почитал бы за счастье припасть к её чувственным, обольстительным устам. Но после того страшного скандала как вообще можно заикаться об этом?! Просто невероятно!

Однако Мадина, не ожидая моего согласия, быстро встала со скамейки и, наклонившись ко мне, схватила ладонями мою голову и впилась своими губами в мои губы!

Всё произошло так быстро, что я не мог опомниться, а её страстный поцелуй был таким долгим, что я чуть не задохнулся…

Когда я, в свою очередь, хотел Мадину поцеловать, она тут же сказала: «Давайте уйдём отсюда за эти кусты. Там есть другая скамейка. Здесь нас могут увидеть…»

Я покорно повиновался обольстительнице.

* * *

Примерно в десяти метрах от главной аллеи, в кустах, стояла точно такая же скамейка. Когда мы уселись, я сжал Мадину в своих объятиях и стал осыпать её лицо жаркими поцелуями. Меня охватила безумная страсть…

Спустя некоторое время я немного утихомирился. Мадина была явно смущена: она никак не ожидала такого бурного проявления моего природного инстинкта…

«А Вы тоже хороши, – сказала она. – Не успели познакомиться, а Вы стали обнимать меня… Ведь я бог весть что о Вас подумала. Откуда я знала, что Вы ещё мальчик?»

Но в тот момент мне было всё равно, кто я – мальчик или девочка… Обольстительная Мадина была в моих объятиях, и я мог целовать её столько раз, сколько мне захочется!

Вот этот всплеск безумной страсти к Мадине затмил мой разум… Видеть Мадину, слышать её ласковый голос, ощущать на себе её любящий взгляд, видеть её нежную улыбку – большего счастья для меня не было! Мадина буквально околдовала меня… Я думал только о ней и ни о ком другом! Я готов был идти за Мадиной куда угодно, хоть на край света!..

* * *

О том, что я «мальчик», Мадина узнала от наших ребят. Ещё ночью, когда я пошёл провожать её, вопреки учинённому ею скандалу, в душе Мадины зародилось сомнение: а может быть, она напрасно набросилась на меня? Возможно, у меня и в мыслях не было намерения… изнасиловать её?!