Владлен Анжело - Жизнь Горькая… Жестокая…

* * *

23 апреля, четверг, девять часов утра. Едва я появился на пороге кафедры гидроэнергетики, как Анисимова тут же спросила меня: «Ну как, рассчитали?»

«Да, конечно», – спокойно ответил я.

«Ну и что же у Вас получилось?» – вновь задала мне вопрос Ирина.

«Ну я же Вам вчера говорил», – снисходительным тоном, не скрывая своего злорадства, проговорил я.

На этот раз ассистентка была настроена миролюбиво и вела себя спокойно и корректно.

«Возьмите стул и садитесь здесь», – сказала Ирина, показав мне место рядом с собой. «Давайте Ваши расчёты», – продолжала преподавательница. Я положил перед ней все свои вычисления. На этот раз Ирина стала не спеша, шаг за шагом, проверять сделанные мною расчёты по предложенному ею варианту с четырьмя гидротурбинами по 90 мегаватт каждая.

Оказавшись рядом с Ириной, я имел возможность внимательно рассмотреть её. У неё были правильные черты лица. Каштановые локоны обрамляли её прелестный лик, а её выразительный бюст не оставил меня равнодушным…

«А теперь посмотрим, как Вы выбрали коэффициент полезного действия гидротурбин», – сказала Ирина и раскрыла атлас круговых диаграмм энергетических характеристик гидравлических турбин. Этот атлас был составлен сотрудниками кафедры гидроэнергетики под руководством профессора, доктора технических наук Теодора Лазаревича Золотарёва.

Я невольно склонился над диаграммой, которую рассматривала Ирина, и в этот момент её локон коснулся моей щеки… Меня будто огнём обожгло, кровь закипела в моих жилах, я почувствовал к Ирине… сильное влечение! Я в ужасе отшатнулся: этого ещё не хватало… «Что с Вами?» – спросила ассистентка. «Да так, ничего…» – смущённо ответил я. Краска стыда залила моё лицо… К счастью, Анисимова, занятая проверкой моих вычислений, ни о чём не догадалась…

Наконец она завершила свою работу. Я наивно полагал: Ирина похвалит меня за усердие и прилежание, что она отметит мою инженерную интуицию при выборе количества гидротурбин, но… увы!

Вместо этого преподавательница неожиданно спросила меня: «Что Вы знаете о прямоточных гидротурбинах?» Я честно признал: ничего о них не слышал. И тогда Ирина рассказала мне удивительную историю об одном учёном. Фамилию этого учёного я уже не помню. Поэтому для удобства изложения назову его Никитиным.

Так вот, этот учёный изобрёл так называемую прямоточную гидротурбину, ось которой расположена горизонтально, в отличие от обычных гидротурбин, имеющих вертикальную ось.

Достоинством прямоточной гидротурбины является достаточно высокий коэффициент полезного действия, поскольку поток воды непосредственно падает на лопасти турбины. Такой турбине не нужны специальные спиральные камеры, в которых поток воды частично теряет свою энергию.

«Я советую Вам непременно встретиться с Никитиным, – сказала Ирина. – Вы представляете? – продолжала она. – Вам не придётся строить здание ГЭС. Ваши турбины можно будет разместить в теле водосливной плотины. Вы получите огромный экономический эффект!»

Ассистентка вся раскраснелась, увлечённая своей идеей. Я же не разделял энтузиазма своей преподавательницы. Мне хотелось как можно скорее приступить к графическому оформлению гидроэнергетической части своего дипломного проекта. А это четыре больших листа ватмана размером 576 на 814 квадратных миллиметров. Кстати, весь дипломный проект должен содержать тринадцать таких листов, а также пояснительную записку с аналитическими расчётами.

Тем не менее я не стал оспаривать решение преподавательницы. По указанному Ириной адресу я на трамвае доехал до НИИ гидроэнергетики. Там мне сказали, где работает Никитин. Он, кстати, имел учёную степень кандидата технических наук и заведовал лабораторией.

Когда я приехал к учёному, тот был весьма польщён: на кафедре гидроэнергетики МЭИ проявлен интерес к его изобретению.

Никитин с увлечением стал рассказывать о своём детище. Я снисходительно слушал его. И, хотя я был только ещё дипломник, тем не менее я хорошо понимал: внедрение этого изобретения будет сопряжено с величайшими трудностями и вряд ли будет реализовано в обозримом будущем…

Закончив свой рассказ, Никитин подарил мне несколько эскизов своей прямоточной турбины. Я поблагодарил учёного и отправился в обратный путь.

Вторые полдня я не знал, куда себя деть. Под вечер я пошёл на спортплощадку и поиграл там в волейбол.

* * *

24 апреля, пятница. Девять часов утра. И снова я на кафедре гидроэнергетики. Как только Ирина увидела меня, она тут же спросила: «Ну как, встречались с Никитиным?»

«Да, конечно», – ответил я и положил перед ней эскизы прямоточной гидротурбины. Анисимова была растрогана до глубины души… Она посмотрела на меня таким нежным взглядом, что я простил ей её предвзятое отношение ко мне, проявленное вначале. Просто Ирина не могла поверить, что среди дипломников нашёлся фанат, чьё усердие и прилежание были безграничны!

«Будем ставить прямоточные турбины», – решительным тоном заявила Анисимова.

«Но у нас нет энергетических характеристик этих турбин», – возразил я.

«А мы будем использовать характеристики существующих турбин», – сказала мой научный консультант. В принципе – это неправильно! Однако я не стал спорить. В конце концов, не всё ли мне равно?

«Приступайте к графическому оформлению проекта», – сказала Ирина. Наконец-то я дождался желанной команды!

* * *

Несколько дней я затратил на то, чтобы все четыре листа ватмана были выполнены в карандаше. Когда я принёс эти чертежи на кафедру гидроэнергетики, Ирина, бегло взглянув на мой труд, дала мне команду: «Можете обводить тушью».

И вновь я пропал из поля зрения Ирины на несколько дней. Закончив обводить тушью свои чертежи, я вновь пришёл на кафедру. Не глядя, Ирина сразу же подписала все мои чертежи и поставила высшую оценку – «отлично»! Я поблагодарил Анисимову и навсегда распрощался с ней…

* * *

Теперь на очереди была электротехническая часть дипломного проекта, однако приступить к её выполнению я не мог, поскольку мой научный руководитель, доктор технических наук, профессор Борис Сергеевич Успенский работал в МЭИ по совместительству и начнёт консультировать дипломников лишь с 1 сентября 1953 года.

Что же делать? Бездельничать свыше месяца в общаге? Ни за что! Я решил до начала своей преддипломной практики съездить во Львов, к своей ненаглядной жёнушке. Однако просто так уехать я не решился: ещё свежа была в моей памяти крайне неприятная история с моей неявкой на демонстрацию 7 ноября 1949 года, когда меня чуть не выгнали из института…

Поэтому я написал на имя декана нашего факультета профессора И. И. Соловьёва заявление с просьбой разрешить мне уехать из Москвы по семейным обстоятельствам.