Евгений Додолев - «Взгляд». Тридцать лет спустя

Они были явлением, тот жанр на советском ТВ встречался крайне редко, потому и запомнили. Ну можно еще что-то вспомнить, если напрячься. А если я скажу, что программное детище Лысенко документальный супер-мега-сериал «Наша биография» сегодня помнят даже не все документалисты? Время, господа, время. У телевидения есть серьезный недостаток: самые лучшие программы недолговечны или сравнительно недолговечны.

Или давайте так. ВГТРК первой половины 90-х. Ну вспоминаем вместе. Что потрясло, что запало, что осталось вне времени? Кроме «Вестей»? Вот то-то и оно.

Высочайший уровень профессионализма Лысенко не вызывает сомнений. Но ведь кроме личности самого Творца есть еще и внешние обстоятельства. Россия-2017 отличается от СССР-1987-го гораздо сильнее, чем СССР-1987 от СССР-57-го. Это разные страны. Разные эпохи. Разные задачи и разные потребности. Зритель иной. Заказчик – тоже. И когда человек пришел на уже полностью оформленный телерынок, где уже все распределено и расставлено по ранжиру, а публика достаточно избалована, ждать от него, что он немедленно начнет рождать один шедевр за другим – сложно.

И это судьба не только Лысенко и его нынешней команды, а очень и очень многих ветеранов телевидения – такой она была у советских звезд, такой она стала у телевизионных ветеранов 90-х.

Кроме того, телевидение – это деньги. Причем, очень большие деньги. От количества денег, вложенных в проект, напрямую зависит то, что зритель видит на экране. С деньгами у ОТР с самого начала было не так, чтобы очень. Нет денег – нет качественного продукта. Надо ведь платить, прежде всего, за мозги. Причем не самих руководителей, а тех, кто, собственно, и создает наполнение канала. В линейке ОТР больше место занимают проблемы науки. Но чтобы сделать научный пул действительно явлением, нужен человек с интеллектом уж точно не ниже, чем у покойного Капицы и очень мощной внутренней энергией. Но такие люди, равно как и, повторюсь, качественный продукт, тоже стоят денег. Может ли ОТР платить? Или вот опять же, не секрет, что прошедшие два года были очень сложными практически для всех телеканалов. Прошли сокращения. Изменились линейки. Остались незакрытыми целые ниши. Кто-то видел, чтобы ОТР бегало по Москве, приглашая всех уволенных? Я тоже нет.

Гасанов

В одном из интервью Пономарев гордо сказал, что Кремль никогда не диктовал ОТР, что показывать в эфире, а что нет. Не ставил условия. Все хорошо, но если так, то это означает одно: заказчик (а ОТР было создано все же, чего уж тут, по заказу сверху) безразличен к тому, что делает ОТР. В отличие от, кстати сказать, конца восьмидесятых, когда гремел «Взгляд».

Что-то достойное рождается не только при наличии средств, но и обязательно при каком-то серьезном конфликте, при преодолении, при желании доказать, победить, может быть, обмануть… Сейчас у ОТР таких проблем нет. Нет и соответствующего продукта.

Не стоит забывать о том, что люди, возглавляющие ОТР, уже давно всем все доказали и неоднократно подтверждали свой уровень. Поэтому хорошо еще, что ОТР вообще в эфире. Раз есть эфир – значит, есть возможность рано или поздно что-то сделать.

Сейчас все же время некоторого снижения телевизионной пасссионарности. А вот когда она снова будет востребована, а она будет востребована…

Ну и последнее: все же звезды Перестройки – это очень специфическое явление. Они начали гаснуть уже начиная с 1991 года, а после 93-го процесс угасания пошел стремительно. До наших дней в эфире почти никто не дожил, дольше всех держались те, кто работал в новостях. Люди вырастали, уходили на административные должности, но… не все они были хорошими администраторами. Увы».

Майя Лаврова:

«Да, интересно. Но Лысенко и Пономарёв в структуре канала функционеры, а не творцы. А бывший музыкальный редактор – кстати, одна из самых лучших, сейчас не музыкой и музыкантами занимается, а политикой. В общем, наверное, все были хороши на своих местах когда-то».

Андрей Новиков-Ланской:

«Должно быть, у Общественного телевидения в России плохая карма. Его неоднократно пытались сделать, ничего не получалось. Когда сделали, получили явно не то, что хотели».

Иван Усачев

Иван Усачев:

«Я глубоко уважаю всех вышепоименованных: Елена Саркисян привела меня во „Взгляд“, именно она выписала мне пропуск в телецентр на первую рабочую встречу с Любимовым и Захаровым, она помогала с первыми съёмками; Анатолий Григорьевич заметил мои способности репортёра, а Александр Сергеевич Пономарев ещё долгие годы после „Молодёжной редакции“ помогал мне с работой и курировал меня. И я хочу с этих страниц передать ему свою глубокую благодарность за то, что он для меня сделал. Почему ОТР не слишком популярно? Значит, так нужно».

Если бы не Лариса Кривцова, и этой книги не было бы, думаю. Поэтому из блока интервью – первая беседа именно с ней.

– Как и когда впервые услышала о «Взгляде»?

– Я не услышала. Я увидела. И сразу поняла, что это выдающийся проект времени. Мне захотелось оказаться в команде «взглядовцев».

До приезда в Москву я работала на ярославском телевидении. Был момент, когда мы принимали участие в конкурсе молодёжных программ. Мой фильм занял призовое место, а награду вручал Сагалаев.

И когда я оказалась в Москве, то первый, к кому пришла устраиваться на работу, был Эдуард Михайлович. Он вспомнил меня и сказал:

«Иди к Лысенко, пиши заявление. Мы собираемся запускать „Взгляд“ по вторникам – будешь там работать».

Лариса Кривцова и Говорухин

Вообще, Лысенко в моей судьбе сыграл интересную роль. При первой встрече он принял моё заявление на работу и тут же отправил в командировку. Я должна была сделать два материала из своего родного Ярославля. Сейчас даже не помню про что. В памяти остался только огромный стадион, большое количество народа и я посреди стадиона, разговаривающая с этой публикой. Оба моих материала вышли в эфир в одной из пятничных программ «Взгляда».

При второй встрече, уже на Московском канале он в одночасье уволил меня и всю мою бригаду за то, что я в прямом эфире позволила раскритиковать методы его руководства, когда он возглавил МТК.

И при третьей встрече, в тот момент я уже работала на Первом, он вручал мне премию от московского Союза журналистов. Тогда я ему сказала: