Евгений Додолев - «Взгляд». Тридцать лет спустя

«Спасибо за то, что вы меня уволили, иначе я никогда бы не работала на Первом».

– Не жалеешь, что отказалась от предложения Сагалаева (вести вторничные «Взгляды»)?

– К сожалению, вопрос со вторничным «Взглядом» так и не решился. Меня просили ещё и ещё подождать. А тут неожиданно предложили работать в московской редакции. Что скрывать, я очень хотела быть в этой замечательной команде «Взгляда». Разделяла их идеи. Но так сложилось, что стала заниматься другими проектами.

Жалею ли об этом? Наверное, да. Очень уж яркое было время, СВОБОДНОЕ.

«Похмелье» только после него стало очень тяжёлым.

– В своей работе что-либо использовала «взглядовское» или такого нет в природе?

– Я попробовала сделать пилотный вариант женского «Взгляда». Проект назывался «Женская территория». Нас тоже было трое: я, американская журналистка и «свежая голова» – девушка из любой сферы деятельности, которая в тот момент была медиаперсоной.

– Сотрудничаешь с кем-либо из «Взгляда» кроме Веры Глаголевой?

– Да, с тобой пытались снять фильм о Владе Листьеве, если помнишь. С журналистом Иваном Кононовымзапускали проект для СТС «Большой куш». С режиссёром Сергеем Савушкинымделали марафон «Москва-850». С Сергеем Ломакинымсотрудничали на рок-фестивале «Нашествие».

Десять лет работала под руководством Константина Эрнстана Первом канале, но никогда не знала, что это именно он был режиссёром «Взгляда». Помню его в качестве ведущего программы «Матадор». Такой был смешной, застенчивый и длинноволосый. Очень трогательный, совсем не похож на сегодняшнего Эрнста.

Константин Эрнст

– Что дал этот проект нашей журналистике?

– Без «Взгляда» она сейчас была бы совершенно другой. Дело в том, что инициаторы создания «Взгляда» прекрасно понимали, что их задумка сработает только в одном случае: журналистам надо дать свободу. Чем больше, тем лучше. Естественно, с учётом реалий того времени: КПСС ещё наш рулевой и т. п.

С одной стороны, свобода была приманкой. Другим нельзя, а тебе можно. На это клюнули многие. И я бы тоже клюнула.

С другой стороны, был точный расчёт: без свободы ни о каком творческом раскрепощении и речи быть не может. Пожалуйста, выдумывай, но только если решаешь главную задачу.

Именно тогда, во времена «Взгляда» и начали активно развиваться многие направления и методы журналистики, которые сегодня считаются классическими.

Например, журналистское расследование. Именно во «Взгляде» ведущий стал не просто «подставкой под микрофон», а активным участником событий. Обратная связь со зрителями в прямом эфире тоже стала фирменной фишкой «Взляда» и т. д.

– Кто был любимым ведущим?

– Никого не выделяла. Своей интеллигентной нелепостью запомнился Дима Захаров.

– Помнишь ли «взглядовское детище» ТВ-6? Как оцениваешь?

– Как ни странно, «Взгляд» помним, а «ТВ-6» нет. Значит, что-то там было не так. Телевизионный продукт становится запоминающимся, если попадает во время. Значит, они не попали.

Та энергия свободы, которая вырвалась, извини за тавтологию, на свободу, была настолько большой, что многие, кто ей питался, «перегорели». С другой стороны, эта энергия привела к созданию нескольких телевизионных каналов. В том числе и ТВ-6. И НТВ, хотя его создатели Олег Добродеев и Евгений Киселёвмогут со мной не согласиться.

Да и в регионах многие частные, да и порой государственные, компании старались брать за модель своей работы именно журналистские придумки «Взгляда».

«Взгляд с Александром Любимовым»

– Просматривая ответы респондентов на вопросы относительно 30 летней годовщины самого известного отечественного ТВ-проекта, не без изумления обнаружил, что для многих (рожденных в 70-е и позднее) «Взгляд» = информационно-аналитическая «программа с Бодровым», а не советская передача с Листьевым и Политковским.

И ведь действительно, условный сиквел «Взгляд с Александром Любимовым» эфирился с 1994 по 2001, то есть вдвое дольше, чем оригинальная разработка «молодежки», стартовавшая осенью 1987 и закрытая Кремлем в декабре 1990.

Твои комментарии?

– Когда пришёл Бодров, на экране появился новый тип ведущего: непричёсанного, неправильного, не очень хорошо говорящего… Он не был похож на журналиста. Он нёс какую-то свою правду. Он был из нового, сегодняшнего времени. И от этого казался более правдивым и актуальным.

И вот ещё о чём подумала. Вспомнила фильм «Брат» и, на мой взгляд, Бодров был для очень многих зрителей братом, родным человеком, а не персонажем из телевизора – стильным, московским журналистом. Может, поэтому так и полюбился людям. Именно полюбился, а не понравился.

– Есть мнение: «Прожекторпэрисхилтон» = «Взгляд» нулевых. Что общего и в чем различие?

– Не разделяю мнение.

– Изменилось ли отношение к «Взгляду» за эти три десятилетия с точки зрения профессиональной, Лариса? Человеческой?

– «Не сотвори себе кумира». Об этом я тоже порой думаю, когда вспоминаю свои «отношения» с «Взглядом».

Александр Кондрашов это классический образец «сердюкова» для данного повествования. По мнению многих телевизионщиков – самый грамотный телевед современной России, редактор отдела «ТелевЕдение» «Литературной газеты» и ведущий программ «Неделя в ящике» и «С кого спрос» на РСН. В 2017 году награждён премией союза журналистов России «Золотое перо России». При этом в «молодёжке» не работал, на ЦТ не служил. Я с ним познакомился после того, как в «Литературке» были опубликованы рецензии на мои книги (приведены в секции ПРИЛОЖЕНИЯ). Поскольку мы уже как бы знакомы (ну, виделись один раз в кампании с поэтом Юрием Крыловым), я посчитал неэтичным оставить в его ответах лестные высказывания в свой адрес, остальной диалог воспроизвожу без купюр.

– Изменилось ли отношение к «Взгляду» за эти три десятилетия, Александр?

– Конечно, и очень сильно. Не за тридцать лет, а гораздо быстрее сформировалось отношение к программе, которое потом уже не сильно менялось.

– Как это было сделано по мнению профессионального ТВ-критика?

– Сейчас выпуски «Взгляда» с профессиональной точки зрения вряд ли интересны, тогда по отношению к советскому ТВ революционной была и форма, и ещё более – содержательная часть. Вдруг было разрешено в прямом эфире говорить и показывать то, что раньше было запрещено. Только державная программа «Время», где величавые дикторы зачитывали тексты по бумажке, шла в прямом эфире. Живого общения со зрителем почти не было – разве что у спортивных комментаторов. И вдруг в перепуганный, пуританский советский экран впёрлась ватага молодцов, которая расселась, как у себя дома, и стала говорить то, что все тогда говорили на московских кухнях, да битлов разных показывать.