Макс Хейстингс - Вьетнам. История трагедии. 1945–1975

В 1919 г. он написал обращение к президенту США Вудро Вильсону и другим участникам Версальской (Парижской) мирной конференции, где просил поддержать борьбу вьетнамского народа за независимость: «Все порабощенные народы преисполнены надежд в связи с теми перспективами, которые открывает перед ними новая эпоха права и справедливости… в борьбе цивилизации против варварства». В 1920 г. Хо принял участие в съезде Французской социалистической партии, где выступил со своей знаменитой речью: «Несколько минут – слишком мало, чтобы рассказать вам о всех тех злодеяниях, которые совершаются в Индокитае капиталистическими бандитами. В нашей стране больше тюрем, чем школ… Свободы прессы и слова для нас не существует… Мы не имеем права уехать за пределы страны… Они делают все возможное, чтобы одурманивать нас опиумом и алкоголем, превращая людей в животных… Они убивают нас тысячами… чтобы защитить свои интересы» [25] Andelman David, Shattered Peace, Wiley 2008, 128. . В последующие годы Хо стал плодовитым памфлетистом и много писал для газет левого толка, часто цитируя Ленина.

В 1924 г. он поехал в Москву, где познакомился с вождями молодого социалистического государства и несколько месяцев учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока, после чего отправился в китайский Кантон в качестве переводчика советского советника, прикомандированного к Чан Кайши. Спустя три года, когда Чан объявил коммунистов врагами, Хо вернулся в Европу. Один из его французских товарищей вспоминал, что однажды, когда они беседовали с Хо, стоя на мосту через Сену, тот задумчиво сказал: «Я всегда мечтал стать ученым или писателем, но так вышло, что я стал профессиональным революционером. Мне приходится бывать во многих странах, но я мало что там вижу. У меня – строгие приказы, мой маршрут тщательно прописан. Я иду по пути, с которого не могу свернуть» [26] Karnow, 123. .

«Приказы» от кого? В жизни Хо Ши Мина было много загадок. Он никогда не был женат; по-видимому, его эмоциональные потребности полностью удовлетворялись приверженностью политической борьбе. Кто финансировал его путешествия по всему миру? Находился ли он на службе у Москвы или же получал финансовую помощь от своих политических попутчиков? Неудивительно, что он стал коммунистом: мировой капитализм был имманентно враждебен его устремлениям. Хо был примечателен не столько своим учением и политическими взглядами, которые не отличались оригинальностью, но своим необычайным даром внушать веру, преданность и даже любовь другим людям. Вот как описал один вьетнамский студент свою первую встречу с Хо в Париже: «Ему была присуща хрупкость, даже болезненная бледность. Но это лишь подчеркивало то невозмутимое достоинство, которое окутывало его, словно доспехи. Он излучал внутреннюю силу и щедрость духа, которые поразили меня в самое сердце» [27] Tang Truong Nhu, A Vietcong Memoir, Vintage 1986, 11. .

В 1928 г. Хо посетил Бангкок, где встретился с находящимися в изгнании индокитайскими националистами. В следующем году в Гонконге он председательствовал на встрече лидеров соперничающих вьетнамских политических организаций, которая, чтобы не привлекать внимание полиции, проходила на стадионе во время футбольного матча. Он убедил своих соотечественников объединиться под знаменем Коммунистической партии Индокитая, которая в 1931 г. была официально признана Коминтерном. В последующие годы во Вьетнаме произошла серия восстаний. В ответ французы подвергли бомбежкам повстанческие деревни и обезглавили многих местных лидеров. Хотя Хо не был напрямую причастен к организации восстаний, он был объявлен в розыск в европейских странах и колониях. Ему пришлось скрываться от властей; в конце концов он уговорил одного больничного служащего в Гонконге объявить его мертвым и сбежал в Китай. После этого он жил между Китаем и СССР, страдая от тяжелых лишений и болезней. Один французский коммунист, встретившийся с Хо в этот период, описал его как человека «натянутого как струна, одержимого одной мыслью: освободить свою страну».

В начале 1941 г., спустя 30 лет, Хо тайно вернулся во Вьетнам, путешествуя пешком и на сампанах. Именно тогда он взял себе псевдоним, под которым вошел в историю, – Хо Ши Мин, или «Несущий свет». Он поселился в пещере в горах на севере страны и принялся сплачивать вокруг себя революционно настроенную молодежь, среди которой были и будущие герои революции Фам Ван Донг и Во Нгуен Зяп. Молодые люди прозвали 50-летнего Хо Ши Мина «дядюшкой Хо». Как впоследствии вспоминал Зяп, он представил Хо своему маленькому партизанскому отряду так: «Товарищи, этот пожилой человек – уроженец наших мест, крестьянин, который любит революцию». Но все сразу поняли, что он – не местный и уж определенно не крестьянин. Он нарисовал карты Ханоя для тех, кто никогда не был в городе, и посоветовал копать туалеты. Один ветеран вспоминал: «Про себя мы думали: “Что это за старик, который дает нам советы, что нам делать с нашим дерьмом?!”» [28] МП интервью с Чан Чонг Чынгом. Тем не менее Хо быстро стал общепризнанным лидером не только местной группы, но и новой коалиционной организации под названием Лига независимости Вьетнама, сокращенно Вьетминь. Хотя лидеры движения не старались скрывать своих идеологических взглядов, лишь намного позже они открыто объявили коммунизм единственно допустимым учением.

Завоевание нацистами Западной Европы существенно пошатнуло власть Франции в ее колониях и усугубило страдания подчиненных народов. В Индокитае колониальные власти под предлогом нужд военного времени реквизировали у населения все, вплоть до предметов первой необходимости – спичек, одежды, лампового масла. В 1940 г. коммунисты организовали в дельте Меконга короткое восстание, в ходе которого были убиты несколько французских чиновников. Размахивая флагами с серпом и молотом, повстанцы захватили склады с рисом и раздали его населению, разрушили несколько армейских постов и мостов. Так называемое восстание в Намки длилось всего 10 дней, и в нем приняла участие лишь незначительная часть населения, однако же оно в полной мере показало гнев, который бурлил под поверхностью.

Летом 1940 г. Япония, воспользовавшись своим военным доминированием в регионе, ввела войска в Индокитай, якобы чтобы прервать транзит военных поставок из западных стран в Китай. Постепенно военное присутствие переросло в оккупацию Индокитая, что вынудило Франклина Рузвельта в июле 1941 г. наложить на Японию знаменитое нефтяное эмбарго. Хотя номинально Индокитай остался французским, в нем всецело хозяйничали японцы. Остро нуждаясь в сырье для своей промышленности, они заставили вьетнамцев сократить производство риса в пользу хлопка и джута. Это, вкупе с насильственным вывозом продовольствия, привело к тому, что в самом богатом рисопроизводящем регионе Юго-Восточной Азии население начало голодать.