Василий Рязанов - Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 1

В середине июля в дивизиях ВВС ЮЗФ находилось много «безлошадных» экипажей. Перед Рязановым стояла задача поддерживать боевую работу при сократившемся количестве исправных машин и многообразии стоявших перед авиацией задач. Это удалось сделать 62-й бад (в нее входили 52-й, 94-й, 226-й и 227-й бап) [4]. 9 июля дивизия успешно бомбила мотомеханизированные части противника. У нас вышли из строя два Су-2 и один СБ. Две машины из них восстановили. Но в боях, начавшихся на следующий день, противник смог нанести значительный урон: при 20 самолетовылетах не вернулись на базы 6 СУ-2, а при вражеском налете на аэродромы сгорело 4 самолета и еще 5 получили повреждения. В сверкающем июльском небе почти незаметно для наблюдавших с земли вспыхивали и сгорали наши машины, – только дым стелился вслед. Те из пилотов, кто не был в кожаных одеждах (а они оказывались дефицитными), не успевали выпрыгнуть с парашютом, сгорая живьем. В дыму исчезали военлеты, выпускники аэроклубов и училищ, растворяясь в излюбленной ими воздушной стихии. Но если бы не дрались наши бойцы так отчаянно, зачастую в проигрышной ситуации, не сражались бы на «ишаках» и СБ с мессершмиттами, все сложилось бы иначе.

Местоблюститель патриаршего престола (а с 1943 года патриарх) митрополит Сергий (Страгородский) в своем послании от 10 июля 1941 года писал: «Мы говорим не просто Родина, но Мать-Родина, и как много глубокого смысла в этом сочетании двух самых дорогих для человека слов! Русский человек бесконечно привязан к своему Отечеству, которое для него дороже всех стран мира. Когда Родина в опасности, тогда особенно разгорается в сердце русского человека эта любовь».

В условиях постоянного барражирования в воздухе немецкой истребительной авиации и интенсивного огня зенитной артиллерии экипажи 62-й бад с 11 по 15 июля выполнили 283 вылета, имея в среднем 17 исправных машин. В сутки каждая «сушка» (Су-2), «пешка» (Пе-2), «катюша» (СБ) совершали не менее трех вылетов.

Восточнее Житомира товарищи по звену лейтенанта В. Хайдемайера из 2-го отряда группы I/JG53 слышали по радио его возглас: «В меня попали пушечные очереди», – а затем они наблюдали, как Bf 109F № 9543 почти вертикально врезался в землю. Рязанов видел этот бой. Немецкого лейтенанта поразил огонь Як-1 – нового советского пушечного истребителя лейтенанта С. Смирнова. При пятом боевом вылете западнее Бердичева пропал без вести опытный немецкий лейтенант X. Риба, сбивавший наши тихоходные СБ, а адъютант группы лейтенант В. Тонне получил ранение в бою с советским истребителем. Люфтваффе в боях западнее Киева потеряли 10 и 11 июля 18 самолетов [4].

Но всего 18 исправных самолетов осталось к 11 июля и в 33-м сбап. Их свели в две эскадрильи – капитанов Рассказова и Шабашева. Хотя наших летчиков и называли сталинскими соколами, но сражались они достойнее хищных птиц. Да и в других масштабах драки самолетов больше напоминали стаи мух или комаров, чем птиц. Молниями в небе проносились ревущие машины, поражая противника. В начале июля под Белой Церквью ст. лейтенант Мишин на Пе-2 таранил Ju 88, при этом погиб. В августе, отбиваясь от пары Bf 109, экипаж Пе-2 ст. лейтенанта Корочкина развернулся в лобовую атаку. Ни наш, ни немец не отвернули. Это видел Рязанов. В мае 42-го года 33-й сбап майора Рассказова вошел под командование Рязанова. Василий Георгиевич уже втянулся в военную колею, в нехитрый фронтовой быт, почти привык к неприятным новостям. Только сообщения о гибели пилотов не воспринимал спокойно.

Многие немецкие авиаторы со сбитых за линией фронта самолетов возвращались в строй. Кому-то не повезло. Так, вместе с четырьмя другими экипажами отряда 5/KG51, его командир капитан Г. фон Веншовски 10 июля бомбил железную дорогу Житомир – Казатин. Открыли огонь зенитки: один снаряд разрушил левый мотор, второй разорвался в фюзеляже. Поврежденный Ju88A-5 сел на вынужденную посадку севернее Казатина. При приближении красноармейцев, немецкие авиаторы заняли круговую оборону. В перестрелке погиб радист, штурман был ранен, немцы сдались в плен [4].

Я после университета служил два года лейтенантом в зенитно-ракетных войсках, на комплексе С-75. Но пришлось пострелять и из пулемета ДШК – Дягтерева-Шпагина крупнокалиберного. Командиром пулеметного взвода ездил на полигон. На полигоне стреляли по конусу, который тащил самолет. Попасть даже в такую не маневрирующую мишень очень сложно. Руководители стрельб больше всего опасались того, что вместо конуса попадут в самолет-буксировщик. Его защищали стальными листами. Видимо, такие случаи были. И Рудель в книге «Пилот штуки» писал: «Попадание зенитки – чаще всего случайность». Вероятно, военные победы зенитчиков были связаны с высокой плотностью огня, а, может, и с большим их желанием поразить врага.

10 июля командующим ВВС Юго-Западного направления назначили генерала Федора Яковлевича Фалалеева. До этого он был командующим ВВС 6-й армии и зам. командующего ВВС ЮЗФ [4]. Через год Фалалеев стал начальником штаба ВВС и маршалом авиации. Прибыв в Полтаву, он создал небольшой штаб [4]. Чуть позже они хорошо сотрудничали с Рязановым.

В тот же день 10 июля в тыл отправили 8 авиаполков и управление 14-й авиадивизии. Другую часть «безлошадных» авиаторов отвели в запасные авиаполки и учебные центры. Утраты обоюдны, действие равно противодействию. Генерал Гальдер докладывал главкому сухопутных войск фон Браухичу, что надо, наконец, окружить и разгромить 5-ю русскую армию, мешающую нашему продвижению.

Василий Георгиевич, в дополнение ко всем своим школам, учился у немцев связи, оперативности, оповещению, «свободной охоте», всему, что было бы полезно. Особенно четкость радиосвязи, пеленгация противником наших раций впечатлили полковника. Он «мотал на ус» все новое для него и для нашей авиационной военной тактики, и затем пытался ответить врагу. У Рязанова победных реляций пока немного. Но копилка полнится, счет победам и поражениям ведется. Полковник Рязанов уже знает, на опыте жестоких боев, а не учений, как бороться с врагом, что они любят и не любят, что знают, чего боятся, к чему привыкли, а что их раздражает, нервирует. Он понимает, как их встречать, какие им готовить сюрпризы. Ему и поручают заняться обобщающими выводами, дать рекомендации, искать пути к победе. Когда речь идет о жизни и смерти, многое становится неважным. Остаются ценности, близкие к вечным. В физике такие долгоживущие величины называют интегралами движения, инвариантами. Аналоги есть, видимо, и в мире душевном, моральном. Самоотверженные действия ВВС Красной Армии летом 41-го внесли свою весомую лепту в сдерживание противника, срыв его планов.

Василий Георгиевич, может быть, ученый застенками, другими обидами, которые он воспринимал уже не то чтобы спокойно, но почти равнодушно и объективно, не так, как робот, а все-таки, по-человечески. Заместитель командующего во многом определяет решения самого командующего. Концептуальные, принципиальные вопросы, конечно, обсуждались, дискутировались, но заканчивались победой того, кто их выносил, выболел, выстрадал, отболел душой, отстрадал, глядя на гибель друзей, на неоправданные, вроде-бы, потери. Таким чаще был заместитель командующего, сам при этом оставаясь в тени. Он вспоминал все, чему учился, чему учил, сопоставлял свои наблюдения с мнениями других, анализировал события и их обобщения, используя немалый свой опыт, делал выводы, делился ими с коллегами.