Олег Озеров - Карим Хакимов: летопись жизни

Будучи разносторонне талантливым и проницательным от природы, Карим не мог не задумываться над тем, почему жизнь устроена так несправедливо. Почему его гораздо менее одаренные сверстники, но имеющие богатых родителей обладают всеми возможностями для саморазвития, сытно питаются, играют игрушками, которые он не мог себе позволить? Нечаянную рану однажды нанес ему отец, когда Карим по его настоянию продал купленные на сэкономленные деньги коньки сыну мельника за сорок копеек. Пусть это было сделано в назидание за то, что деньги, с точки зрения родителя, были истрачены неправильно. Но такие случаи врезаются в детскую память и иногда остаются на всю жизнь…

Обостренное чувство справедливости было заложено у Карима, как теперь бы сказали, на генетическом уровне. Его прадеда убили считавшиеся богатыми жители соседнего села Борисовка, покусившиеся на земли крестьян Дюсяново. Они видели в нем зачинщика организованного сопротивления незаконному захвату земель и учинили над ним расправу, а труп бросили в реку Садак.

История имела продолжение: дядя Карима (брат матери) из чувства мести сбросил одного из борисовских со скалы. Вражда между селами приобрела затяжной характер. Так что бунтарский дух, традиции борьбы за справедливость, причем, как теперь сказали бы, «вне правового поля», у молодого мальчишки, который, открыв рот, слушал рассказы о своем прадеде, были семейные. Попадись ему тогда книги Вальтера Скотта, баллады о Робин Гуде, он наверняка зачитывался бы ими. А так ему приходилось довольствоваться башкирским фольклорным дастаном-киссой (народной поэмой) Багави «Бузъегет» да эпосом на основе библейских и коранических сюжетов «Юсуф и Зулейха», которые он с чувством читал вслух, иногда заливаясь слезами… Наверное, тогда он представлял себя героем этих произведений, батыром с раскладным алмазным мечом, разящим врагов. Задумывался ли он о том, что так же, как Бузъегет, израненный в неравных схватках с ханским войском, будет казнен? Да вот только его Карасэс не построит над его могилой прекрасный дворец… Да и сама могила на полигоне в Бутове останется безымянной.

Вряд ли тогда он знал (хотя, может быть, и знал) о другом, но реальном герое братского татарам башкирского народа – Салавате Юлаеве, сподвижнике Емельяна Пугачёва, который за свои подвиги заслужил уважение бедняков и ненависть царских властей. Он так же, как и Карим, на себе испытал несправедливость, когда у его отца незаконно была отнята земля. Только было это за 117 лет до рождения нашего героя, в 1773 году… Так же, как впоследствии Карим, Салават Юлаев был, по-современному говоря, интернационалистом и сражался в одном ряду с русскими повстанцами против общего врага…

Карим не был поэтом, как Салават, но вслед за ним он, как человек, склонный к творчеству, мог бы произнести – или спеть – эти строки народного героя-батыра Башкирии:

Наблюдая жизнь вокруг себя, впитывая свои детские впечатления, Карим неумолимо приходил к выводу о неправедности творившегося вокруг, и в нем, как и во многих тогда, росла убежденность в необходимости круто изменить жизнь и своего села, и народа в целом. Он только не знал как… пока. Но уже был убежден, что «добро должно быть с кулаками». Или, как говорит башкирская пословица: где есть народ, там и батыр найдется.

Возможно, он тогда искал, как и Салават, утешения в исламе – религии, в которой много места уделяется принципу справедливости – адаля. В соответствии с исламом, идеалы справедливости провозглашены Аллахом и не являются предметом общественного обсуждения. Ислам запрещает любые проявления несправедливости («зульм»), которая понимается как уклонение от пути, предначертанного Аллахом. Отношения между всеми членами общества должны строиться на справедливости и милосердии. Причем Коран требует от правоверных мусульман соблюдать принципы справедливости даже тогда, когда это противоречит их собственным интересам.

Основы этого учения не могли не нравиться молодому Кариму, жившему в исламской среде. Да и особенного выбора у него не было на первых порах его развития. В селе была всего одна школа – мектебе, в которой Карим учился в 1903–1905 годах. Там он научился читать и писать на тюркском языке, узнал и, благодаря цепкой памяти, выучил наизусть исламские молитвы, знание которых потом пригодилось ему на его высоком дипломатическом посту в Джидде.

В целом основой мировоззрения татар и башкир того периода было, безусловно, религиозное сознание. Российские мусульмане, за исключением ряда народов Кавказа, в своем большинстве исповедовали суннитский ислам ханафитского мазхаба (толка).

В те времена, в конце XIX века, вообще не существовало понятия «национальность». Согласно переписи населения Российской империи от 1897 года, в России проживал 125 640 021 человек, из которых 13 906 972 (то есть 11 %) были «магометанами», то есть мусульманами. В их число включали все исповедующие ислам народы – азербайджанцев, башкир, волжских, крымских и сибирских татар, узбеков и т. п. [11] Цит. по: Беккин Р.И . Русские мусульмане: заблудшая секта или авангард российской уммы? // Дружба народов. 2012. № 10. С. 153.

Башкирия вошла в состав Российской империи в 1557 году, причем в том числе на условиях сохранения свободы вероисповедания. Еще со времен Екатерины Великой имевшие место до ее властвования попытки прямой христианизации и ассимиляции иноверцев, прежде всего мусульман, были заменены царской властью из-за их полной безуспешности более гибкой политикой, что нашло свое выражение в ее Указе от 1773 года «О терпимости вероисповеданий». А с 1778 года появилась первая разрешенная организация мусульман – Оренбургское магометанское духовное собрание (ОМДС). Изначально оно называлось Духовное собрание магометанского закона. При этом ислам не был государственной религией, как православие, и потому к тем, кто его исповедовал, применялись иные нормы.

ОМДС играло роль шариатского суда, руководило деятельностью мусульманской духовной элиты, проводило экзамены на занятие должностей мусульманских духовных лиц при общинах и выдавало выдержавшим их лицензии [12] См.: Логинов А.В. Евразия и ислам. Евразийский вектор: мусульманская религиозная и общественно-политическая мысль о цивилизационном единстве России – Евразии. М.: Большая русская энциклопедия, 2017. С. 15. .