Лев Липовский - Жизнь солдата

– Разве ты не видишь, как они живут, – говорила мама, – что ни день – напиваются, потом буянят на всю улицу, дерутся и бьют своих жен. Ты не представляешь, какая у тебя будет жизнь!

– Макар, мама, совсем не такой, он же образованный и добрый.

Соне, наверно, Макар нравится, раз она его защищает.

– Это он добренький, пока ухаживает за тобой, – возражает мама, – а потом станет такой же, как наши соседи.

– Ну, я не знаю, что мне делать, – говорит Соня, – не могу же я его прогнать, он все-таки наш начальник.

Против этого довода мама не знает, что ей сказать.

– Что делать? Что делать? – повторяет мама, – надо посоветоваться с тетей Саррой.

Тетя Сарра – мудрая женщина, ее советы всегда благоразумны. Некоторое время они молчат. Кажется, что они уснули. Но вот опять заговорила мама:

– Смотри только, – просит она Соню, – ни в коем случае никому не говори о том, что я тебя отговариваю от русского, а то мне может попасть по партийной линии. Никто ведь не станет разбираться, почему я против. Злым языкам дай только волю! Так смотри, – просит она Соню, – никому ни слова о нашем разговоре, хорошо?

– Хорошо, – отвечает Соня.

Про меня мама, конечно, не думает – она уверена, что я давно сплю. Но я, вдруг услышав их тихий разговор в темноте, очень заинтересовался. Ведь за Соней ухаживает не кто-нибудь, а сам редактор нашей газеты! Почему мама против? Наверно, Соне все ее подруги завидуют!

Теперь, когда мама вечером не занята, я стараюсь не уснуть. Накроюсь с головой простыней и делаю вид, что сплю. Иногда я незаметно засыпаю, а утром очень недоволен собой, потому что не знаю, то ли был разговор, то ли нет. Зато очень радуюсь под своей простыней, дождавшись этого разговора. Мама приводит Соне все больше и больше примеров «страшной» жизни русских. Были даже случаи, когда пьяный муж забивает жену до смерти. Соня уже не возражает маме. Она слушает молча. Иногда мама думает, что она спит и тормошит ее: "Ты слушаешь меня?". Соня отвечает: «Слушаю», – и опять молчит.

Но однажды Соню прорвало, и она дала достойную отповедь маминым уговорам:

– Ну сколько раз надо тебе говорить, что Макар не такой! Неужели ты ничего не хочешь понять? Он же не простой неграмотный рабочий, не возчик мусора и не Терешка-пьяница (это она о нашем соседе). Макар – образованный человек! Неужели ты этого не понимаешь? Вот Ася Гольдберг рассказывает, как за ней русские парни ухаживают. Они лезут сразу обниматься. Она от одного насилу убежала. А Макар столько времени провожает и ни разу меня пальцем не тронул. Идет рядом и рассказывает про свою деревню, про родителей, про брата, как учился. Он, мама, совсем другой, он – хороший. Вот увидишь, – заканчивает она уверенно.

– Ну, смотри сама, – говорит мама, – потом пеняй на себя!

Через несколько дней Соня привела Макара в наш дом. Мы впервые увидели ее постоянного поклонника. Красивым, конечно, его не назовешь. Обыкновенный крестьянский парень, светловолосый и белобрысый, как и все белорусские парни, которые все детство и юность проводят в поле под жгучими лучами солнца. Глаза и тоненькие брови выражали какую-то внутреннюю обиду, а губы и подбородок – твердую волю и решимость. Высокий лоб и короткий чуб ежиком. Вот и весь его портрет. Одет он был в светло-серый костюм. Под пиджаком – белая рубашка и коричневый галстук.

Вначале я даже разочаровался в таком женихе. По моим представлениям он и на редактора-то не был похож. Редактор – это ведь тот же писатель. Я видел его однажды в школе: высокий, красивый, с большим, нависающим на лоб, черным чубом. Ничего похожего Макар не представлял. Все было в нем до обидного просто и обыкновенно. Однако, когда он улыбнулся, лицо его сразу преобразилось: оно стало добрым и благожелательным. Из своей половины дома вышли дядя Симон и тетя Сарра. Все стали знакомиться с Макаром.

Потом они меня и младшую сестру Сашу попросили выйти на кухню, а сами стали рассаживаться вокруг стола. О чем они там говорили, я не знаю, но утром уже всем стало известно, что скоро у Сони будет свадьба. И пошли приготовления к свадьбе. Макар дал маме много денег, и не обходилось ни одного дня без покупок. Спальню с видом на Днепр обставили всем новым: и новой кроватью, и новым шкафом, и новым столиком, и новыми стульями. В доме царило предпраздничное настроение. Ничего подобного у нас никогда не было. Все соседки, Сонины подруги каждый день забегали на минутку посмотреть новые покупки и желали Соне долгих лет счастья и благополучия.

А что творилось во время свадьбы, вообще невозможно описать. Дом наш превратился в проходной двор. Беспрерывным потоком приходили и уходили люди, большинство из которых я никогда в глаза не видел. Никогда бы не подумал, что так много людей в городе знают нашу семью.

Свадьба затянулась до полуночи. Наверно, ничего подобного наш дом не испытывал за всю свою историю. Даже когда здесь была свадьба у моей мамы. Правда, тогда ее мало кто знал.

С приходом Макара Усовика в наш дом, жизнь наша изменилась к лучшему. Соня стала домохозяйкой. Она аккуратно готовила завтраки, обеды и ужины. Хотя я не придавал значения еде, но все же жить стало веселее. Быть домохозяйкой Соне очень понравилось. Она с удовольствием бегала по магазинам и на базар и покупала все, что ей хотелось. Затем стряпала, убирала в доме и в свободное от хлопот время примеряла свои обновы перед зеркалом.

Удивительно, как женщины быстро перевоплощаются в домохозяек! Вместе с Макаром у нас в доме появились две вещи, о которых мы и мечтать не могли. Это были велосипед и телефон. Велосипедом я пользовался, как говорится, на всю катушку, с утра до вечера. А телефон оказался ненужным. Ни у кого из моих друзей и товарищей телефона не было. Было жалко, что стоит без толку такая хорошая вещь.

А Макар целыми днями не бывал дома. Даже Соня стала жаловаться тете Сарре: что это за муж, мол, рано утром уходит и в полночь возвращается, а она целый день одна. Нас она уже не считала. Дело доходило до ее знаменитых вспышек. Но на Макара они не действовали. Он ее успокаивал:

– Ладно, ладно, не сердись, – говорил он ей с добродушной улыбкой, – я же тебе много раз рассказывал, какая у меня работа. Зачем же сердиться?

– А когда ты ухаживал за мной, – говорит обиженно Соня, – ты же находил время гулять со мной. Мы в кино ходили, и в театр, а теперь совсем никуда не ходим.

– Зато я тогда ночами не спал, а теперь сплю ночью. Не сердись, выберемся как-нибудь и в кино, и в театр.

Соня успокаивалась. Что делать, если у него действительно такая «сумасшедшая» работа. Макар уходил на работу в восемь часов утра, а возвращался в полночь, а то и позже. Но на обед он приходил каждый день в одно и то же время. Быстро пообедав, он выходил во двор, ложился спиной на зеленую траву и читал учебник "История ВКП(б)". Но жара оказывала на него усыпляющее действие, и через десять минут он уже спал, накрыв лицо книгой. Усталость все-таки давала о себе знать. К концу обеденного перерыва ему кто-то звонил из редакции, и он уходил или уезжал на велосипеде в свою редакцию до полуночи.