Геннадий Коваленко - Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2

Турецкое посольство Муслы аги было отправлено на Дон, в сопровождении пристава дворянина Богдана Дубровского. Дубровскому, кроме всего прочего было поручено доставить Войску государево жалованье и передать его по описи.

Прибыв в Войско, Дубровский передал казакам государеву грамоту, в которой царь велел замириться с азовскими турками и с честью принять турецкого посла, отпущенного из Москвы: « … чтоб вы на море не ходили, и судов не громили, и к султановым городам и к сёлам войною не ходили, и людей не побивали, и в полон не имали, и с Азовом бы помирились». Царь призывал казаков отслеживать передвижения мятежных ногаев: «А будет Нагаи за Кубу перешели и хотят идти за Дон на Крымскую степь, и вам бы, атаманом и казаком, нам, великому государю, послужити, над теми Нагаи промышляти всякими мерами, и беречь того накрепко, чтоб их за Кубу за Дон на Крымскую степь не перепустить и на перелазех их промышлять».

По сведениям, доставленным вернувшимся из Турции толмачом Федотом Ельчиным, султан Мурад отпустил из Стамбула российских послов Ивана Коробьина и Семёна Матвеева, но своих послов с ними не отправил. Связано это было, по словам Ельчина с тем, что султан отправился « … на Кызылбашского шаха войною». Впрочем, это были уже устаревшие сведения.

4 мая 1635 года Войско отправило в Москву отписку о своих делах и с известиями о крымцах и ногаях, с легковой станицей Абакума Сафронова с товарищи. Тем временем казаки получили известие о скором подходе к Азову турецкого флота с подкреплениями и боеприпасами. Сойдясь в Круг, казаки решили выйти стругами в море и воспрепятствовать высадке янычар. В своей отписке государю, они извещали его о своём намерении ожидать турецкий флот в донском гирле, таясь от неприятеля в камышах, чтобы турки «шкоты ни какой не учинили». Вину же за размирье с азовцами, донцы возлагали на запорожцев, без их ведома приходивших на Азов, и немногих своих собратий, у которых турки угнали коней, а также на самих азовцев, не пожелавших с ними впоследствии замириться.

В результате успешных действий донских и запорожских казаков, отношения между Стамбулом и Москвой заметно обострились. Турки и крымцы требовали от Михаила Фёдоровича унять или истребить казаков, в противном случае они сами истребят их. Российская сторона не возражала против этого, зная, какая трудная задача встанет перед османами. Кафинский паша, обозлённый потерями лучших янычар, призывал хана к совместному походу против Войска Донского. Тревожные вести приходили и из турецкой столицы. Прибывшие в Москву посланцы Стамбульского патриарха, предупреждали царя о крайне враждебном отношении к нему султана Мурада 4, и советовали ему, не присылать своих послов в Турцию. В этой ситуации Москва была вынуждена лавировать между Сциллой и Харибдой мусульманских держав и Войском Донским. А это было нелёгкой задачей.

Так как казаки весьма успешно сдерживали на южных рубежах России турок, татар и ногаев, царь на этот раз, не только удержался от выговоров и упрёкам донцам, но и отправил им жалованье, благодарственную грамоту и второе государево знамя, за их «службу ратную». Окольничему, князю Григорию Волконскому, ехавшему в Валуйки для встречи турецкого посла, Алея, а в последствии и русским послам Льву Карпову и дьяку Мохову был дан наказ: на все упрёки посла Алея, говорить «… что на Дону живут воры холопи беглые, убежав от смертные казни, без государева повеления… и государь бы с Дону казаков однолично велел свести и тем бы турскому султану и крымскому царю нелюбья не оказывал». А так же: «Ведомо вам самим, что воры донские казаки, от Московского государства поудалены и живут кочевым обычаем, переезжая по рекам, а не городовым житьём».

Исполняя государево повеление, князь Волконский и дьяк Венедикт Мохов, в беседах с турецким послом, обвиняли донцов в воровстве и ослушании царю. Так же они говорили Алею о подстрекательстве запорожцев со стороны польского короля и магнатов, идти к донским казакам и совместно громить Турцию и Крым. На вопрос же турецкого посла и впоследствии и великого визиря: почему же тогда Михаил Фёдорович шлёт казакам на Дон своё жалование, запасы и государево знамя. На это князь Волконский и Карпов с Моховым, по обычаю отвечали, что деньги и запасы отправлены Войску Донскому для скорейшего заключения с Азовом, и свободного пропуска турецкого посольства, без его ограбления и бесчестья, как на пути в Москву, так и обратно. По поводу знамени, россияне говорили так: «… а знамени к ним государь не посылал ни коли, то некто сказывал на ссору».

Крымскому же хану, Михаил Фёдорович писал: «Хотя бы вы их (казаков) и всех побили, нам стоять за них не за что». То же было и в прошлом 1634 году, когда царь отвечал хану на его жалобы о казачьих разбоях, через послов Бориса Дворянинова и подьячего Непейщина: «…только будет нам донские казаки непослушны, управица нам с ними будет николи, потому, непослушны, потому, что мы ныне с литовскими войну ведём, и нам бы к вам, брату нашему о том отписать, и вы для нашего слова на донских казаков пойдёте со своей стороны, а нам бы послать на них со своей стороны, и чаете, что их на том месте не будет; – и мы к вам брату нашему, о том, какие они люди и какое от них делается воровство, наперёд сего писали и неоднова, а хотя б вы их всех побили, и нам стоять за них незачто».

Донских казаков такое двойственное отношение к ним Москвы крайне раздражало, хотя, по большому счёту, донцы были виноваты в некоторой степени и сами. Поэтому негодование донского историка Евграфа Савельева, в контексте донских событий выглядит слишком эмоционально: «Так унижала грозное казачество и так порочило честное имя казака перед соседними государствами изворотливая и лживая Москва, из своих политических соображений и выгод, и в то же время запугивало Дон то опалой, то анафемой, а потом разыгрывала роль всепрощающей матери, роль старшей руководительницы, льстила ему, посылая жалованье, просила: «вы бы нам послужили».

Впрочем, зная состояние Российского государства, едва оправившегося от Смуты, окружённого сильнейшими государствами, воевавшего с Польшей и потерпевшей поражение под Смоленском, оставшегося без боеспособной армии, то отчасти можно понять царя и боярскую думу, стремящихся, во чтобы-то ни стало, избежать новой войны и бедствий с ним связанных.

Турецкий султан Мурад 4 и крымский хан Джанибек Гирей, поверившие было заверениям русского царя, унять казаков, вскоре разочаровались. Донские казаки продолжали громить и грабить побережья Турции и Крыма. Для их сдерживания, а впоследствии, и уничтожения, султан послал в Азов дополнительные войска, инженеров и рабочих – усилить городские укрепления. Хан Джанибек Гирей получил повеление собрать подвластных ему татар и ногаев, и идти на Дон, громить вместе с азовцами казачьи городки. Известий о том, чем закончился этот поход и был ли он на самом деле, у нас нет. По всей видимости, войска мусульманских владык ни чего серьёзного не совершили.