Геннадий Коваленко - Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2

Однако султан Мурад не поверил заверениям русского царя. В Стамбуле, взятие казаками сильнейшей турецкой крепости и утверждение в ней неверных, вызвало шок. Не меньшее впечатление падение Азова, произвело и в Европе. Султан Мурад и его диван видели во взятии Азова, не как акт сиюминутного грабежа, а как попытку отторжения стратегической территории. Но ни каких скорых и решительных мер, султан предпринять не мог. Затянувшаяся война с Персией, поглощала все военные ресурсы Османской империи. Положение осложнял и мятеж крымского хана Инает Гирея, истребившего весной 1637 г. гарнизон Кафы и захватившего город. Усилившись пришедшими к нему, в Крым, нагаями, он, не смотря на подготовку казаками штурма Азова, увёл свою конницу за Днепр, против Анкерманской Орды князя Кантемира. Мураду лишь с большим трудом удалось сместить мятежного хана и доставить его в Стамбул. Там он был задушен по приказу султана, как и его противник Кантемир.

Тем временем в Стамбул вернулся отпущенный из Москвы турецкий посол, грек Пётр Мануйлов, прибывший в Россию до Кантакузина. Мануйлов привёз с собой грамоту от русского царя к султану. В ней, как уже говорилось выше, Михаил Фёдорович соболезновал Мураду и негодовал на «воров» казаков, захвативших без его ведома Азов. А так же извещал об убийстве посла Кантакузина и ссылался на убийство казаками своего посла Карамышева: «О взятии Азова у нас и мысли не было, и прискорбно будет, если за одно своевольство казаков, станешь иметь на нас досаду». Далее царь писал, что хотел бы прибывать с султаном в вечной дружбе».

Хотя льстивая московская грамота и не допустила открытого разрыва между Турцией и Россией, отношения между двумя государствами обострились до предела. Разгневанный султан не стал сам отвечать Михаилу Фёдоровичу. Её написал каймакан Муса-паша, чиновник сравнительно невысокого ранга, замещавший в это время великого визиря. Она была отправлена в Москву с послом Петром Мануйловым.

Грамота, написанная всего лишь помощником визиря, была сочтена оскорбительной для русского царя и всего московского двора, что прервало дипломатические отношения между Турцией и Россией, вплоть до 1640 г.

Казаки тем временем начали восстановление Азова, ожидая ответных действий турок, и взяли под полный контроль Азовское море. Султан Мурад, стремясь воспрепятствовать грабительским походам донцов, приказал капудан паше полностью блокировать Керченский пролив. Но как показало время, это не остановило казаков, то и дело прорывавшихся в Чёрное море.

По решению войскового Круга, Главное Войско было перенесено из Монастырского городка, в Азов. Выполняя волю царя о присылке в Москву войсковой отписки, с подробным описанием Донских дел и взятия Азова, Войско отправило усиленную казачью станицу в количестве 37 человек, под началом атамана Григория Шатрова и есаула Федота Фёдорова.

Кроме того, не смотря на все усилия казаков, восстановить Азов в кратчайшие сроки, дело продвигалось не так быстро, как им хотелось бы. Катастрофически не хватало рабочих рук, денег, для оплаты труда мастеров и продовольствия. Для решения всех этих насущных вопросов, в Москву была отправлена войсковая челобитная. Кроме этого казаки станицы сопровождали в Москву часть освобождённого в Азове русского полона. Казачья станица прибыла в Москву 20 ноября, проведя в пути 15 недель.

Прибыв в Москву, атаман Шатров, на расспросе в Посольском приказе, подробно рассказывал о положении дел под Азовом, на Дону и в Крыму. Он призывал государя и Боярскую думу, взять город под московскую руку. Однако царь и бояре медлили, не смотря на то, что присоединение Азова открывало России доступ в южные моря. Они боялись втягивания государства в новую войну, с непредсказуемым исходом. Ведь на тот момент, Турция являлась сильнейшим государством не только Причерноморья, но и всей Европы. Россия не была готова к войне и потому, царь колебался.

На вопрос дьяков Посольского приказа, не боятся ли казаки прихода под Азов большой турецкой армии, атаман Шатров отвечал, что «… приход им не страшен, и потому как де они преж сего жили на Дону и в куренях, и они и в то время их не боялися». По итогам переговоров, царь решил пока ограничиться усиленным жалованием.

Однако по прибытию казачьей станицы в столицу, разразился очередной скандал, из-за присутствия в ней служилых людей, сбежавших на Дон к казакам. Ими оказались: Евтифей Гулидов и Смирной Мятлев. В отношении их был произведён сыск, без взятия казаков под стражу.

В ходе расспроса Е. Гулидов показал, что он вольный человек и во время Смоленской войны был на государевой службе «… в Можайску в солдатех». Там он, вместе с другими солдатами попался на «воровстве», был схвачен и отправлен в Москву, где был посажен в тюрьму. Сидя в тюрьме, он дал на себя кабалу в 4 рубля вдове из Болхова Наталье Мелентьевой. Но по выходе из заточения, денег оной не вернул и бежал на Дон. Вдова Мелентьева подала в Приказ иск, по поводу бегства кабального должника. Чтобы решить дело миром, Гулидов вернул вдове деньги.

Другой казак, Смирной Мятлев, бежавший в прошлом году на Дон, показал, что в 1636 г., при наборе «охочих» людей в Темниковском уезде, для казачьей службы в Верхнем Ломове, записался туда. Однако вскоре бежал на Дон, из-за того, что казачий голова Соковнин, не выдавал в Ломове положенных ему кормовых денег и сажал в тюрьму не «за вину». И С. Мятлев, «… видя к себе напрасное насильство», бежал на Дон, захватив с собой казённую пищаль ценой в 2 рубля, фунт пороха и фунт свинца. Но так как выяснилось, что кормовые деньги Мятлеву в размере 24 алтын были выплачены, он был лишён части государева жалования, в качестве компенсации за пищаль, порох и свинец.

Во все окрестные земли, от имени Войска Донского, казаки отправили гонцов с грамотами, призывавшими всех торговых людей, ехать без опаски в Азов для торговли и обмена. Так же грамоты были отправлены и во все казачьи городки, с требование беспрепятственно пропускать торговых людей в новую казачью столицу, в противном случае Войско грозило ослушникам быстрой и жестокой расправой. Таким образом, Войско Донское гарантировало всем, без исключения, купцам и торговым людям безопасность и защиту. Здесь следует сказать, что казаки сдержали слово. В результате чего, им удалось быстро восстановить доверие купцов к Азову, как к крупнейшему торговому центру Причерноморья.

В Азов устремились искатели удачи, как из России, так и из Украины, надеясь там быстро разбогатеть. Приезжали в город и многочисленные ремесленники, чей труд был востребован. Успехи казаков привлекли внимание и откровенных авантюристов и самозванцев. Таких, как уже известный нам Александр Ахи (Яхья), выдававшего себя за сына турецкого султана Магомета. Осенью 1637 г. он прислал на Дон грамоту, в которой призывал донцов и запорожцев идти в Чернигов, откуда он собирался двинуться в Грецию. Где его, якобы, ожидает большое войско, для борьбы за султанский престол. В случае своей победы, самозванец обещал казакам большие милости и привилегии. Грамота была зачитана в Кругу, но не нашла поддержки у казаков, не пожелавших участвовать в подобной авантюре.