Спиридон Кисляков - Нерчинская каторга. Земной ад глазами проповедника

© Агафонов Е. Ю., составление, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Настоящее издание продолжает публикацию наследия архимандрита Спиридона (Кислякова; 1875–1930), начатую недавно переизданием его «Исповеди священника перед Церковью» [1] Спиридон (Кисляков), архим. Исповедь священника перед Церковью. М., 2018. и выпуском сборника «Я хочу пламени» [2] Он же. Я хочу пламени! Жизнь и молитва. М., 2019. . В предисловиях к этим изданиям (а также в посвященных о. Спиридону главах фундаментальной биографии его ученика и последователя свящ. Анатолия Жураковского [3] Проценко П. Г. К незакатному Свету: Анатолий Жураковский: пастырь, поэт, мученик, 1897–1937. М., 2017. ) заинтересованный читатель найдет биографические сведения об этом замечательном пастыре, миссионере и проповеднике. Очень значимым этапом в судьбе о. Спиридона оказались годы его служения в качестве тюремного проповедника, а вскоре – и священника (он принял монашество и священный сан как раз во время своего тюремного служения). В эти годы, в своих постоянных поездках по тюрьмам, рудникам и ссылкам, входившим в систему самой страшной российской каторги – Нерчинской, он столкнулся с неимоверным человеческим грехом, горем и страданием. Этот опыт навсегда остался с ним и, несомненно, в немалой степени сформировал его драматическое мировосприятие.

В наш сборник мы включили фрагменты из воспоминаний о. Спиридона, посвященных этому периоду его жизни (самое начало 1900-х годов). Первая часть, ранее в полном виде не публиковавшаяся, представляет собой самый развернутый раздел его недавно обретенных «Воспоминаний» (история этого текста описана в предисловии к книге «Я хочу пламени»). Вторая же часть печатается по уже известной книге воспоминаний о. Спиридона «Из виденного и пережитого», публиковавшейся в киевском журнале «Христианская мысль» за 1917 год (под редакцией проф. В. И. Экземплярского [4] Печатается по: Спиридон (Кисляков), архим. Из виденного и пережитого: Воспоминания проповедника-миссионера. М.: Новоспасский монастырь, 2008. ). Интересно, что эти тексты, относящиеся к одному периоду, практически никак не совпадают друг с другом. Если «Воспоминания» посвящены в первую очередь рассказу о. Спиридона о своих беседах и проповедях заключенным (и целиком включают в себя немалое их количество), то две «каторжные» главы книги «Из виденного и пережитого» содержат примечательнейшую галерею портретов людей, которых о. Спиридону довелось встретить на каторге.

Сейчас, когда готовится полная публикация и «Дневника» о. Спиридона (или текста, условно называемого «Дневником»), и его «Воспоминаний», читатель сможет получить полноценное представление о столь важном и значимом для о. Спиридона периоде его жизни.

Подзаголовки и разбиение на главки в первой части принадлежат, как правило, составителю (за исключением нескольких случаев), во второй части составителем даны названия главкам.

Прекрасными иллюстрациями к текстам о. Спиридона стали фотографии из альбома «Типы и виды Нерчинской каторги» (74 фотоснимка, сделанные в июле 1891 года Алексеем Кирилловичем Кузнецовым (1845–1928), бывшим политзаключенным, поселившимся после окончания каторжного срока в Нерчинске). Данный альбом хранится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге.

С Нерчинской каторгой [5] Управление Нерчинской каторгой, подчиненное Министерству внутренних дел (ранее каторга находилась в ведении начальника Нерчинских заводов) учреждено в 1869 г. Ссыльнокаторжные поступали в Сретенскую пересыльную тюрьму, где распределялись по каторжным тюрьмам трех административных районов – Алгачинского (Акатуевская, Алгачинская, Покровская тюрьмы), Зерентуйского (Зерентуйская, Кадаинская, Кутомарская, Мальцевская), Карийского (Усть-Карийская, Среднекарийская и Нижнекарийская; последние две закрыты в 1890 году). Политические каторжане после 1890 г. были сосредоточены в Акатуевской тюрьме. я познакомился при следующих обстоятельствах: в один из дней нашего хождения с крестным ходом по Забайкальской области мы пришли в поселок Кадаинский, где находится каторжная тюрьма. Местное тюремное начальство нас попросило отслужить молебен. Мы отслужили, и здесь я произнес слово. Администрации и арестантам оно понравилось. По окончании крестного хода мы вернулись в Читу. Здесь у епископа уже лежали прошения от всех тюрем всей каторги, чтобы он послал меня к ним с проповедью. Я в скором времени туда и отправился.

В 1895 году, в первых числах октября, в один из дней утром я сел на поезд и отправился на Нерчинскую каторгу. На второй день вечером я уже был в Алгачинской тюрьме. По приезде моем в эту тюрьму я тотчас приступил к своему делу. Я попросил начальника тюрьмы, чтобы он собрал узников в церковь. Арестанты не заставили долго ждать себя. Через десять минут они все уже стояли в церкви. Наступила минута, когда я стал на амвон и начал им говорить следующее:

– Кто здесь своими долголетними стонами потрясает землю? Кто здесь своими отчаянными неутешными воплями и страданиями колеблет небеса? Кто здесь своими проклятиями омрачает всю историю человечества и без слов клеймит несмываемым позором культуру и цивилизацию? Не вы ли это, несчастные узники, жалкие плоды современной, извращенной всякими пороками, соблазнами и беззакониями общественной жизни, каторжане? Не вы ли это, представляющие из себя ярко выпуклую лицевую сторону лжехристианской жизни всего христианского мира? Не вы ли это, верные показатели постыдного неверия всего христианства в отношении Самого Христа с открытой заменой Его для себя своим земным мирским Христом? О, печальная действительность! Нет сомнения, что, действительно, среда во всем отображает себя, а в человеке она вся целиком не только отображается, но и воплощается без всякого в себе остатка.