Артур Конан Дойл - Опасная работа

Не менее интересно было бы ознакомиться с первыми впечатлениями Конан Дойла от встречи с капитаном и командой арктического китобойного судна, которому предстояло стать его домом в последовавшие семь месяцев [3] Фрэнсис Тревельян Бакленд. «Дневник рыбака и зоолога» (Лондон, Чэпмен и Холл, 1876, с. 290). .

«Надежда» была построена корабелами «Александр Холл и Компания» из Абердина в 1873 году и имела 45 футов и 5 дюймов в длину, 28 футов 1 дюйм в ширину и 17 футов осадки. В 1882 году судно было выбрано для отправки в опасную спасательную экспедицию в Арктику как «во всех отношениях отвечающее задачам экспедиции. Прочное, с двойной обшивкой по ватерлинии, укрепленное железом по бортам и на носу, даже среди китобоев оно славилось за необыкновенную способность выдерживать крепкие льды и сопротивляться им. Те, кто плавал на нем, были совершенно убеждены, что лучшего судна для поставленной задачи и быть не может» [4] «Приключения морского офицера во время спасательной экспедиции в поисках судна «Эйра» («Блэквуд Мэгэзин», ноябрь 1882, с. 599). .

Схематическое изображение судна «Надежда», построенного фирмой «Александр Холл и Компания» в Абердине, «в период процветания фирмы и расцвета ее славы как едва ли не самой успешной кораблестроительной компании в мире». (Бэзил Лаббок «Арктические китобойные суда», Глазго, 1957).

Команду судна, как утверждает Конан Дойл, составляли пятьдесят шесть человек. Список не сохранился, но экипаж сопоставимого с «Надеждой» и приписанного к Данди китобойного судна «Арктика» включал в себя пятьдесят восемь человек: капитана, первого и второго помощников (выполнявших также функции гарпунеров), судового врача, стюарда, старшего механика, второго механика и кузнеца, трех кочегаров, плотника и его подручного, «обдирщика», ведавшего извлечением из туши жира (он же выступал и гарпунером), двух старших мастеров-гарпунеров и двух «подсобных», еще только перенимавших это искусство, бондаря (опять же по совместительству гарпунера), восьмерых «мотальщиков» (от их мастерства в разматывании и свертывании каната напрямую зависели жизнь и смерть членов экипажа), шестерых рулевых на ботах, боцмана и «укладчика», распределявшего жир по бочкам в трюме (и тот, и другой могли выступать в качестве штурвального), кладовщика, кока и поваренка, десяток здоровяков-матросов, пять рядовых матросов и трех юнг [5] Альберт Гастингс Маркем. «Китобойная экспедиция в море Баффина и Ботническом заливе» (Лондон, Сэмпсон Лоу, 1874), с. 11. . Команда «Надежды» делилась на питерхедцев и шетландцев в пропорции два к одному.

Строилась «Надежда» для уроженца Питерхеда капитана Джона Грея. Память Конан Дойла навек сохранила его облик – румяное обветренное лицо, седоватые волосы и бороду, очень светлые голубые глаза, привыкшие вглядываться в морскую даль, прямую мускулистую фигуру капитана. Конан Дойлу запомнились его молчаливость, сардонический юмор, иногда суровость. Но, как вспоминал он, в глубине души капитана таилась доброта, никогда не оставлявшая этого в высшей степени порядочного, хорошего человека. Джон Грей, так же как и его старший и младший братья, Дэвид и Александр, были отпрысками известной в Питерхеде семьи, промышлявшей китов в течение трехсот лет. «Несокрушимые» Греи занимались делом, расцвет которого пришелся на середину столетия, и к концу XIX века постепенно угасавшим, что очень беспокоило и огорчало местных китобоев. Греи сопротивлялись эпохе как могли, используя передовые технологии и оснащая свои парусники паровыми двигателями, что позволяло им продвигаться дальше на север. К 1880 году обозначился окончательный упадок промысла, но, как указывает местный хроникер, «Питерхедские китобои держались дольше, чем могли бы, благодаря упорству Греев. Возможно, правильно будет даже сказать, что причиной окончательной гибели китобойного промысла в Питерхеде стал не общий упадок отрасли, а ухудшившееся состояние здоровья Греев» [6] Александр Р. Бьюкен. «Китобойный промысел в Питерхеде» (Питерхед. Бьюкен Филд Клуб, 1999, с. 52). .

Джон и Дэвид Грей продали свои суда и отошли от дел в 1891 году. Но в 1880 году, когда готовилась экспедиция, до этого грустного финала было еще далеко. Конан Дойл с первого взгляда почувствовал расположение к капитану, который до знакомства с ним, по-видимому, и не предполагал, каким человеком будет его новый судовой врач. «Я быстро обнаружил, – писал Конан Дойл, – что первейшей обязанностью судового врача должно было стать дружеское общение с капитаном, которого принятые на китобойных судах правила этикета отдаляли от прочих командных чинов, сводя его общение с ними лишь к кратким деловым распоряжениям.

«Хорошие, красивые люди и притом очень крепкие». Команда «Надежды» в Кейт-Инч в Питерхеде в 1880 году (© Aberdeenshire Heritage).

Джон Грей (1830-1892), капитан «Надежды», «Превосходный малый, отличный моряк и настоящий шотландец, глубокомысленный и серьезный» (Публикуется с разрешения фонда «Конан Дойл Эстейт»).

Плаванье было бы невыносимо для меня, окажись капитан плохим человеком, но капитан „Надежды“ Джон Грей был превосходным малым, отличным моряком и настоящим шотландцем – глубокомысленным и серьезным, между нами сразу установились дружеские отношения, и дружба эта оставалась неизменной на всем протяжении нашего долгого tete-a-tete», – пишет Конан Дойл.

Хоть пребывание его в Питерхеде и было кратковременным, Конан Дойл сумел уловить, до какой степени все надежды на процветание города и его жителей зиждятся на сохранности хиреющего китобойного промысла. Статья в эдинбургском «Скотсмене» за 1902 год содержит меланхолическую реминисценцию из времен «славы почтенного ремесла китобоев»: «В городе еще оставались те, кто помнит время, когда на причалах стояло не меньше 31 промыслового судна, а торговцы богатели на том, что привозили из года в год эти суда. То была, как понимает каждый, славная пора для жителей Питерхеда. В 40-е – 50-е годы прошлого века мало кто из них не был связан тем или иным способом с промыслом – будучи либо судовладельцем, либо матросом на судне, либо рабочим или грузчиком на верфи, занятым упаковкой и транспортировкой жира, либо торговцем. С приходом весны население города массово устремлялось на пирс провожать китобоев и желать им счастливого пути на север, а к концу лета все с жадностью ждали вестей от моряков, и когда наконец испытанные штормами суда возвращались в гавань, тяжело нагруженные добычей, их встречали восторг и всеобщее ликование» [7] «Питерхедские китобои» («Скотсмен», Эдинбург, 19 ноября 1902 года). .