Татьяна Ефремова - «Уходцы» в документах, воспоминаниях и рассуждениях. Досадная страничка из истории Уральского казачьего войска и государства Российского

В то время как в других войсках начиналось дробление на станичное землевладение вместо войскового, в УКВ вся экономика оставалась войсковой, потому что главного кормильца войска, реку Урал, нельзя было разделить на участки. В результате «в Уральском же войске, при господстве общиннаго хозяйства, экономическое неравенство (…) меньше, чем где бы то ни было», – признаёт А. И. Никольский (стр. 231), а потому и фонд, из которого нанимали новый набор казаков, тоже был войсковым, и сам процесс найма рекрутов в казачий полк был делом всей общины, и, как следствие такой общинности, процент неслуживших казаков был очень невысоким по сравнению с другими казачьими войсками: всего 8 %.

Как мы видим, УКВ имело очень высокий процент обученного военного персонала. Хотя нельзя не признать, что процесс экономического расслоения войскового населения происходил и в УКВ. Новые поколения финансово зависимых казаков вызывались на добровольную военную службу, или, как Валериан Правдухин написал в своём романе (4 гл.): «Каждую осень беднота отправляется пешком в Уральск торговать собою».

Так как все казаки скидывались в котёл, то получалось, что в самом начале, когда наёмка лишь была введена в войске, 30–50 уральских казаков как бы покупали услуги одного из своих товарищей на время службы. Со временем, в связи с увеличением требований государства к снаряжению полков, соотношение плативших и воевавших могло измениться чуть ли не один к одному (см. приложение к этой главе). Бывали ситуации в истории УКВ, когда снаряжали на службу чуть ли не половину взрослого населения. В такой ситуации наёмка уже не могла предоставить всех финансовых выгод и начинала способствовать разорению войска. В XIX веке таких моментов было несколько, поэтому к концу XIX века финансовое положение УКВ было незавидным. События 1874–1878 годов также наложили свой недобрый отпечаток.

Первая попытка отменить наёмку была сделана в 1748 году, тогда только на бумаге, потому что проект реформы не был подписан императрицей Елизаветой Петровной. Вторая произошла в 1765 году. Отменили наёмку указом, однако казаки указ проигнорировали и все попытки правительства внедрить его не увенчались успехом, несмотря на репрессии. Следующая попытка отменить наёмку произошла в 1803 году, и тоже неудачно. После двух лет наёмку вернули. Прошло ещё 70 лет всевозможных реформ, умаляющих демократические начала в войске и внедряющих принципы административной отчётности и субординации, прежде чем государство подошло к искоренению наёмки вплотную.

А помимо наёмки, были и другие важные для регулярной армии аспекты, которые нужно было адресовать и усовершенствовать, например дисциплина.

Как вольнонаёмные, казаки относились к службе более либерально, чем среднестатистический солдат. В войсковой газете нередко упоминаются случаи безответственности казаков во время службы, особенно по окончании службы и возвращении из действующей армии домой: то ружьё продадут и деньги пропьют, то коня, то обмундирование. А то на смотр заявятся без коня или ружья. В газете за 1873 год есть пример, когда урядник по пути домой с войны (то есть ещё не закончивший срок своей службы, хотя уже и отвоевавший) продал своё ружьё («УВВ», 1873, № 49, стр. 2). В каких-то ситуациях казаки были более ответственны на службе и более храбры на поле боя, чем другие военнослужащие, и за боевые доблести их хвалили и награждали. Но либеральное отношение казаков к своему обмундированию, вооружению и службе в целом (например, самовольные отлучки), желание покрасоваться молодечеством и удалью (не всегда уместное) – такого рода недостатки были нетерпимы, и государство задалось целью улучшить дисциплину в казачьих войсках.

Трудность заключалась в том, что в казачьих войсках недисциплинированность зачастую сочеталась с боевыми доблестями, в отличие от других родов войск, где недисциплинированность зачастую сочеталась с уголовщиной. Судьба моего дальнего родственника Василия Голованова тому печальный пример, который можно проследить по приказам, напечатанным в «Уральских войсковых ведомостях»: он был призван рядовым на службу в лейб-гвардейский эскадрон в Санкт-Петербурге в 1874 году; был в начале 1875 года за усердную службу произведён в унтер-офицеры, начал собирать награды за отличную стрельбу и другие примеры молодечества на всевозможных соревнованиях, а в 1876 году уже был отправлен в военно-исправительную роту на один год за дисциплинарные проступки.

В приказе № 247 за 1879 год («УВВ», № 15) можно проследить судьбу ещё одного казака, Кирьяна Барышникова из Студёновского форпоста, который дослужился до звания урядника, но «за пьянство и дурное поведение» был арестован в августе 1874 года, посажен на хлеб и воду на три недели, лишён звания урядника и переведён в разряд штрафованных. Пять лет спустя звание урядника ему опять вернули «за безпорочную службу». К сожалению, примеры эти не исключительные. Вопросы казачьей дисциплины разбирались вплоть до министерского уровня, и в «УВВ» время от времени появлялись приказы местного начальства и министерские циркуляры о дисциплинарных вопросах, такие как циркуляр о наказаниях за самовольные отлучки со службы в № 8 за 1873 год.

Итак, новое военное положение начали печатать в войсковой газете. Положение это было не совсем неожиданным. Администрация войска была в курсе, что этот проект разрабатывается. Остальное войско тоже знало, что грядут перемены: слухами земля полнится. Да и «УВВ» помогли внедрить мысль о грядущих переменах: в течение нескольких лет до НВП время от времени в прессе появлялись разрозненные сообщения, относящиеся к происходившей в масштабе всей страны реформе: то о замене в течение шести лет всех ружей на ружья нового образца («УВВ», 1873, № 13, стр. 4), то о замене правил военной службы для царства Польского («УВВ», 1873, № 1, стр. 2), то объявляли о напечатании нового свода военных законов («УВВ», 1873, № 2, стр. 1).

Казаки только что поучаствовали в Туркестанском походе, во время которого традиционная гордость казачьих войск, лава, оказалась неэффективной в конкретных боевых условиях. Да и вообще кавалерия оказалась неэффективной, и казаков переучивали воевать пешими, и особое внимание было уделено стрельбе из ружей («УВВ», 1870, № 20, стр. 1). Кстати, традиционно кавалерийская кокандская армия, по примеру русской армии, тоже стала отказываться от конницы и переходить на более эффективный пехотный стиль войны («Материалы по Туркестану», стр. 125).

Ну и самое главное: в январе 1874 года в «Уральских войсковых ведомостях» начали печатать новое военное положение для регулярных войск (см. приложение к этой главе). Это НВП тоже печаталось в нескольких номерах и кончалось извещением, что НВП для казачьих войск и царства Польского последуют. Так что казаки в какой-то степени были подготовлены к грядущим переменам, но конкретных сведений о содержании нового закона нигде не было напечатано до мая 1874 года.