Аркадий Яхонтов - Тяжелые дни. Секретные заседания Совета министров

«Накануне отбытия к действующей армии, Его Императорскому Высочеству князю Николаю Николаевичу угодно было, между прочим, высказать пожелание об установлении тесного взаимодействия между Верховным главнокомандующим и высшим гражданским управлением империи в лице Совета министров. Со своей стороны, Совет министров, всецело приветствуя такое пожелание и считая в государственных интересах приведение его в исполнение существенно важным, остановился на мысли о назначении при особе Его Императорского Высочества особого лица, опытного и авторитетного в области гражданского управления, которое явилось бы живой связью между Его Высочеством и Советом министров.

«Предложение это, а равно намеченные Советом министров кандидаты для указанного назначения (князь Б. А. Васильчиков и граф П. Н. Игнатьев) представлены были статс-секретарем Горемыкиным на усмотрение Его Императорского Высочества.

«Телеграммой от 15 августа и письмом от 19 того же месяца, начальник штаба Верховного главнокомандующего уведомил председателя Совета министров, что Его Императорское Высочество, согласно точному смыслу Положения о полевом управлении войск в военное время, считает необходимым, чтобы назначенное лицо состояло лично при начальнике штаба, было исключительно ему подчинено и, следовательно, имело доклад ему, а не непосредственно Верховному главнокомандующему При таких условиях, генерал от инфантерии Янушкевич полагал бы более соответственным назначение для изъясненной цели кого-либо из чинов канцелярии Совета министров или Государственной канцелярии. Впоследствии бывшей по этому предмету переписки, состоящим при начальнике штаба Верховного главнокомандующего по делам гражданского управления назначен был в сентябре 1914 года помощник статс-секретаря Государственного совета, сверх штата, коллежский советник князь Н. Л. Оболенский.

«3 октября 1914 года при штабе Верховного главнокомандующего образована была, во главе с князем Н. Л. Оболенским, канцелярия по гражданской части, к предметам ведения которой отнесены:

1. Вопросы гражданского управления, возникающие в отношении мирного населения по случаю военных действий;

2. Мероприятия, имеющие общее по гражданскому управлению значение и выходящие за пределы предоставленной войсковым начальством власти;

3. Предложения, относящиеся к устройству управления в занятых силой оружия неприятельских местностях. Вместе с тем установлено, что сношения по перечисленным предметам с министрами и главнокомандующими отдельными ведомствами производятся, за исключением не допускающих отлагательства случаев, войсковыми начальствами через штаб Верховного главнокомандующего, по Гражданской канцелярии; на обязанности последней лежит изготовление проектов этих сношений к подписи начальника штаба; на канцелярию же возложена переписка по этим вопросам с прочими местами и лицами, а также истребование, согласно указаниям начальника штаба, сведений и заключений подлежащих военных генерал-губернаторов и главных начальников снабжений армии.

«Таким образом, из изложенного явствует, что выраженное Его Императорским Высочеством и всецело разделяемое Советом министров пожелание об установлении непосредственной живой связи между Верховным главнокомандующим и высшим гражданским управлением империи осталось неосуществленным. Принятые, вследствие возникшей по этому общему вопросу переписки, меры ограничились созданием исполнительного при начальнике Штаба органа по гражданским делам».

Заканчивая на этом выписки из справки, необходимо в заключение, для понимания положения Совета министров в обстановке «тяжелых дней», остановиться еще на одном обстоятельстве, отзывавшемся на авторитете правительства и на обострении внутренних отношений.

Государственная дума, наблюдая невероятную тыловую разруху в дни июльского и августовского отступления нашей армии, расстройство сообщений, беспримерные страдания насильственно выдворяемого и превращаемого в беженцев гражданского населения, гибель сотен людей и достояния тысяч вследствие нераспорядительности и непредусмотрительности местных властей, произвол и путаницу в действиях многочисленных начальств и вообще ряд тревожных фактов, заставлявших опасаться возникновения внутренних осложнений, – не могла, ввиду категорического смысла постановлений Положения об управлении войск в военное время, привлечь к подобным случаям – в порядке использования права вопросов и запросов – внимание Верховного главнокомандующего, на всецело подчиненной коему территории театра военных действий (ст. 8 Положения) все эти явления происходили. При таких условиях, не считая возможным оставаться как бы безучастной к событиям, грозившим интересам общегосударственным, Государственная дума обращала соответственные вопросы и запросы как в комиссиях, так и в общих собраниях к председателю Совета министров и к главным начальникам отдельных ведомств. Со своей стороны, лица эти, фактически не обладая распорядительной властью на территории, подведомственной военному начальству, и не имея даже непосредственных сведений о происходящем, о целях и существе проводимых на этой территории мероприятий и пр. не могли давать исчерпывающих объяснений и принимать обязательств об устранении замеченных у фронтовых учреждений пробелов или злоупотреблений.

Между тем запросы в Государственной думе заслушивались и одобрялись, причем произносились соответствующие обличительные или негодующие речи. Последние расходились по всей стране и заграницу и воспринимались массой, не разбиравшейся в своеобразии положения Совета министров, в качестве показателя неспособности, бездеятельности, чуть ли не злонамеренности правительства. На почве таких вопросов и запросов обострялись отношения между правительственной властью и законодательным учреждением, и углублялся кризис, назревавший внутри.

Будущий беспристрастный историк разберется во всем сцеплении вольных или невольных ошибок, явлений, пробелов, неудач, действий, скрытых намерений, движущих побуждений, – и воздаст каждому по делам его.

Франция, 9 февраля 1926 года

Аркадий Яхонтов

«Считаю своим гражданским и служебным долгом заявить Совету министров, что Отечество в опасности».

Так в заседании Совета министров 16 июля 1915 года приступил генерал Поливанов к своему очередному докладу о положении на фронте. В голосе его чувствовалось что-то повышенно-резкое. Присущая ему некоторая театральность речи и обычно заметное стремление влиять на слушателя образностью выражений стушевывались на этот раз потрясающим значением произнесенных слов.