Томас Клири - Японское искусство войны. Постижение стратегии

Порадовавшись тому, что Россия получила пощечину, Запад, безусловно, беспокоился, а не станет ли Япония еще более достойным соперником, если ее военная мощь будет продолжать расти такими темпами. Американский президент Теодор Рузвельт поспешил вмешаться с мирными инициативами, чтобы положить конец русско-японской войне, и Япония получила признание в качестве мировой державы. К 1910 году Япония смогла даже аннексировать Корею.

В 1914 году Япония официально объявила войну Германии и напала на германские концессии в северо-западном Китае. В следующем году Япония предъявила китайскому правительству меморандум из 21 требования, в котором, кроме всего прочего, требовала: передачи ей в пользование земель, прежде находившихся в зоне особого интереса Германии; предоставления ей для колонизации и добычи полезных ископаемых Маньчжурии и Монголии; передачи под контроль японцев главных угольных шахт Китая; запрещения дальнейших уступок земли другим державам; управления военными, коммерческими и финансовыми делами Китая.

Откровенная смелость подобных заявлений сама по себе достаточно красноречиво характеризует ситуацию того времени. Мировые державы воспрепятствовали попытке Японии прибрать к рукам контроль над политикой Китая, но остальные японские требования Китай принял. В 1917 году Япония выдвинула еще более жесткие требования и в 1918 году вырвала второй договор. После окончания Первой мировой войны Японии, по секретному соглашению с союзниками, были переданы германские концессии на северо-востоке Китая.

По завершении войны японский экспансионизм на время перешел из военной в экономическую и дипломатическую сферы. В 1922 году японские оккупационные войска были изгнаны из Сибири, где они находились с 1918 года. Произошедшее в 1923 году в столичной префектуре землетрясение окончательно опустошило экономику страны, и без того уже серьезно подорванную обильным оттоком денег из национальной промышленности в область импорта. Всеобщая урбанизация жизни, сопровождавшаяся ростом потребительских расходов, усугублялась еще и массовым наплывом в города безземельных крестьян, которые были не в состоянии платить чрезмерную ренту за пользование наделами.

Мировая паника 1929 года и последовавшая за ней Великая депрессия нанесли по нестабильной Японии сокрушительный удар. Города переполняли безработные жители сельских районов, бежавшие от ужасающей нищеты, а сознание людей разрывалось ввиду явного противоречия между традиционными идеалами бережливости и духом потребительства и соперничества, неотъемлемого от вестернизации. Теперь определенные японские политические и военные круги вновь повернулись к экспансионизму, национализму и идеям строгой дисциплины.

Утагава Куниёси. Накамура Кансукэ Тадатоки, отражающий летящие в него связки дров, упирается ногой в блок из древесного угля. XIX в.

Экспансионизм рассматривался как возможность ослабить социальную и экономическую напряженность, вызванную невиданным ростом безработицы. Национализм виделся как лекарство от опьяненного восхищения западными вещами, от того, что уже вызвало серьезные экономические проблемы в рамках сложившейся системы. Национализм в извращенной, псевдосинтоистской форме использовался и для оправдания японской колониальной экспансии. Суровая дисциплина, в основе своей – гражданская форма милитаризма, иногда подававшаяся в обличье дзэн-буддизма либо дзэнских боевых искусств, – призвана была противостоять влиянию западного демократического свободомыслия, считавшегося также в реакционных кругах Японии прямой угрозой социальным и экономическим устоям японского общества.

В 1931 году крайнее крыло японских военных спровоцировало инцидент в Маньчжурии, и «в ответ» на провокацию японская армия быстро оккупировала ее. Отняв Маньчжурию у Китая, Япония провозгласила создание марионеточного государства Маньчжоу-го. Оно стало главным японским форпостом в Азии, видевшейся как Зона Великого Азиатского процветания при лидирующей роли Японии. В 30-е годы Япония продолжала наступление на Китай и окончательно превратилась в полицейское государство для своих граждан и агрессивную колониальную державу для населения других стран.

В конце концов, загнанная в угол попытками США и Великобритании ограничить доступ к важнейшим сырьевым запасам, необходимым для военных нужд, Япония не выдержала и совершила фатальную ошибку, бросив вызов сразу всем своим противникам. Такой же промах, прямо противоречащий классическим принципам искусства войны, оказался гибельным и для союзницы Японии – Германии, которая в то время обладала самым лучшим вооружением в мире и вполне могла захватить практически всю Европу, не напади она столь поспешно на Советский Союз.

После безоговорочной капитуляции странам-союзницам в 1945 году Япония была вынуждена открыть миру тайну своих ужасающих экспериментов с химическим и бактериологическим оружием, проводившихся на территории Маньчжурии, и конституционным образом навсегда отказаться от ведения войны. Одновременно от своей божественности публично отказался японский император и была разрушена организационная структура государственной религии синто. Однако, несмотря на все это, Япония сохранила собственные вооруженные силы, а в период войны в Корее под патронажем бывших врагов восстановила свои связанные с созданием вооружений производственные мощности.

Хотя сокрушительное поражение 1945 года разрушило японскую империю и, казалось бы, должно было навсегда покончить с угрозой японского милитаризма, национально-расовые чувства, лежавшие в основе японского военного фанатизма, никоим образом не исчезли. Так, еще в 1960 году из печати вышла книга, заявленная как исследование дзэн-буддизма и синто, но на деле говорившая о японской божественной миссии руководства миром. А на протяжении 1980-х годов японская пресса время от времени поднимала вопрос о том, действительно ли капитулировала Япония и отказался ли на самом деле японский император от своей божественности.

Ныне Япония быстрыми шагами приближается к мировому первенству в технологиях, имеющих военное применение. Решив по какой-то причине, что Япония вечно будет отождествлять собственные интересы с интересами ее теперешних союзников, Соединенные Штаты в последние годы стали подталкивать Японию к тому, чтобы она вкладывала больше средств в вооружения и тем самым ослабила бы свой экономический потенциал. Если учитывать опасность подобного давления, вполне импонирующего самосознанию японцев, благоразумие подобной политики можно поставить под сомнение, поскольку США могут оказаться в угрожающей зависимости от японских технологий даже в вопросах собственной национальной обороны.