Анатолий Грешневиков - Сто сорок писем Василия Белова

В бандероли для Белова, кроме книги и газет, лежали еще несколько журналов «Природа и человек». У меня с этим экологическим журналом было давнее сотрудничество. Редактировал его мой друг Владимир Захаренков. Там опубликованы десятки и десятки моих очерков и статей.

Сотрудничали с журналом «Природа и человек» и Белов, и Распутин. Почти все публикации Белова я сохранил. Какие темы он поднимал? Самые разные. Писал о запустении в деревне, о необходимости беречь леса и реки. Здесь в 1998 году был напечатан его содержательный очерк «Еще один дефицит» о поездке в Японию. В статье «Догорающий Феникс» вновь прозвучала его давняя тревога по проблеме алкоголизации населения.

Критика писателя в адрес журнала правильная. В ельцинские бандитские времена чиновники лишили все журналы финансовой поддержки. Мне приходилось помогать выживать своим любимым журналам «Юный натуралист», «Свирель», «Природа и человек». Но деньги безжалостно тратились на бумагу, на типографские расходы. И тут редактор Захаренков, дабы удержать подписку, решил публиковать на потребу читателям статьи об экстрасенсах, знахарях, инопланетянах и прочей чертовщине. Тираж подрос. Но из редколлегии тотчас вышел писатель Валентин Распутин. Собрался разорвать сотрудничество с журналом и Белов. Для меня это означало одно: журнал перестанет быть своим, то есть патриотическим, нравственным, духовным, созидательным. Отдавать его на откуп всяким бесам и шарлатанам не хотелось. Редактор в то время хоть и попивал изрядно, придавленный безысходностью, но все же прислушивался ко мне, опасался потерять другую часть подписчиков, тех, кто являлся поклонником творчества писателей-почвенников. Мы договорились о частичном изменении содержания журнала, о прекращении публикаций таких горе-экстрасенсов, как Лонго, и главное – о примирительной встрече с Беловым.

Белов приехал в редакцию журнала «Человек и природа» и дал там добротное интервью. Материал вышел под заголовком «Пока есть Тимониха». Его автор – сотрудник журнала, поэт и публицист Александр Анисенков. Он рассказал читателям о поездке в Тимониху, где затворнически жил одно время Белов, напомнил, как тот боролся против поворота рек и за возрождение православных святынь. Сотрудничество возобновилось. Критика смягчилась. Хотя Белов нет-нет, да и понуждал меня держать ухо востро, о чем намекнул в этом письме. Наблюдая за моими публикациями в журнале, он понимал, что это важная трибуна для донесения своей позиции до читателей.

Думская политика оставалась по-прежнему в поле зрения Белова. Ему не терпелось знать, о чем говорит в Страсбурге на сессии Европарламента Глотов, а он доказывал чужестранцам неправедность их позиции по Сербии и Косово. Бабурин бился за союзное государство Россия-Белоруссия, за выработку Конституции, проведение совместных выборов.

Приезд Валерия Хайрюзова ко мне на родину в поселок Борисоглебский также не прошел мимо внимания писателя. Мы с Хайрюзовым посетили малые города Ярославщины – Ростов-Великий, Углич, Мышкин. С Валерой я подружился еще в расстрелянном парламенте. Он был депутатом от Иркутска. Смелый. Честный. Трудолюбивый. До политики работал летчиком в гражданской авиации. Пробовал свои силы в литературе. И успешно. Еще до развала Советского Союза он стал лауреатом премии Ленинского комсомола. Его талант высоко ценил Валентин Распутин. А за его замечательные книги о летчиках я назвал его русским Экзюпери. Нас, кстати, сблизила не столько политика, сколько общая боль за Сербию и общие друзья-писатели. Частые визиты в гости к Валентину Распутину на чаепитие почти всегда обеспечивал именно он.

Результатом поездки Хайрюзова на мою малую родину стал его очерк о моей депутатской деятельности «Депутат от земли Сергия Радонежского». В нем шел подробный рассказ о строительстве за счет федеральных денег местных школ, дорог, лесничеств, о возрождении в селе Варницы, на родине преподобного Сергия Радонежского, мужского монастыря. Очерк был опубликован не только в газете «Время», но и в правительственном журнале «Россия сегодня», а затем в литературном журнале «Москва». Мне также пришлось по-доброму отомстить Хайрюзову. Во время его частых поездок ко мне, выступлений в библиотеках и краеведческих центрах, вставал вопрос: а где можно почитать книги русского Экзюпери? Нам с Сережей Хомутовым пришлось издать его книгу «Добролет». Она быстро разошлась среди ярославцев. На титульном листе книги Валера написал: «Анатолию Грешневикову – другу и соратнику, человеку слова и дела, с огромным волнением и благодарностью». По одному экземпляру, конечно же, я подарил и Белову, и Распутину.

Прочтя очерк, Василий Иванович тоже собрался посетить Ростов Великий, где вблизи него находился знаменитый Троице-Варницкий монастырь, помнящий молодого Сергия Радонежского. В нем только-только начались реставрационновосстановительные работы. Осуществить мечту получилось через несколько лет.

Христос Воскресе, дорогой Толя!

Поздравляю с великим праздником тебя и твою родню и всех твоих друзей (простим в этот день и недругов).

Ждал тебя в Малом зале, но ты где-то застрял. Все ли благополучно? Дело было двенадцатого.

В продолжение беседы со спикером (о хлопотах приватизационных) предлагаю вместе с Распутиным, мною и Хайрюзовым такие фамилии: Энгвер Н.Н., Шашвиашвили И. – больше никого не оказалось. Я предлагал Голику, но он говорит, не надо (сам, говорит, все сделаю, то есть другими силами). Меня тоже можешь не включать, так как дочь хлопочет сама и не безуспешно.

Далее. Ты помнишь, что просил Селезнев? О Петровской академии и спонсоре моей книги? Сделай, что по силам, ну хотя бы поговори с Валентином Сергеевичем Павловым. Да и на книгу рассказов моих ты сулил найти доброхота…

Обнимаю. Теперь я приду уже в мае.

Белов.

13-го страстная пятница.

Поклон и поздравления Сергею Владимировичу (Горохову). Жалко портить карточку со старой Вологдой.

На конверте стоит дата отправки письма из Вологды – 17 апреля 2001 года.

До написания письма мы встретились в Москве. Белов попросил меня организовать встречу с председателем Государственной Думы Геннадием Селезневым. Вопрос касался личных дел, потому он боялся, что самостоятельно, без депутатской поддержки, ему не попасть на прием. Для пущей важности Белов написал записку Селезневу: «Дорогой Геннадий Николаевич! Убедительно прошу пятиминутную встречу по поводу Петровской академии (может, и менее пяти минут), в удобное для Вас время. Белов. 22 марта 2001 г.».

Я передал записку Селезневу. Тот безоговорочно принял нас в своем большом рабочем кабинете. Раньше мы здесь уже бывали, горячо обсуждали процедуру возможного импичмента Ельцину. Оппозиционные фракции, запустившие процесс отставки президента, подбирали грамотных экспертов, широко известных обществу, тех, кто не побоялся бы аргументировано доказать вину Ельцина за расстрел парламента, за развязанную войну в Чечне, за реформы, обворовавшие народ. Кандидатуру Василия Белова внесли Бабурин и Рыжков. Я поддержал и доложил о такой инициативе Селезневу. Тот попросил меня прийти с Беловым к нему на консультацию. В тот день мы долго обсуждали положение дел в стране, забастовки, задержки с зарплатой, коррупцию чиновников. Озвучили и тезисы предстоящего выступления писателя-эксперта. Но, к сожалению, Белов перед походом в Думу попал в больницу и зашел на трибуну парламента недолечившимся, плохо себя чувствующим. Хотя попытка Жириновского сорвать его доклад обернулась провалом. Председателю ЛДПР, видите ли, не понравился писательский призыв к смене Конституции. Однако Белов не стушевался, высказал весомые аргументы за отставку Ельцина. После окончания заседания Думы Геннадий Селезнев отозвал меня в сторону и сделал выговор: «Зачем вы привели больного Василия Ивановича?». Правды ради надо сказать, что вначале я, а затем коллега Николай Харитонов звонили Белову и просили его отменить выступление, но тот наотрез отказался нас слушать.