Марина Цветаева - Тетрадь первая

арий

(Кастальскому току [196] Ст-ние «Заочность». — 4-го нов<���ого> авг<���уста> 1923 г. В глубокий час души, В глубокий — ночи [197] Второе ст-ние цикла «Час души». — 8-го нов<���ого> авг<���уста> 1923 г.)

Минута: варианты:

Минута: минущая: минешь!

Не выманишь из рощи Муз!

Семидесяти кож змеиных —

Минутностями не смущусь

Шестидесяти сроков мнимых

Секундностями…

Минута: минущая: минешь!

Акулам в люк!

Да будет выброшено ныне ж

Что завтра б — вырвано из рук.

Глаза перерастают жизнь,

Куст обгоняет лес.

Час без путей, но и без пут —

Час…

Так писем не ждут [198] Ст-ние «Письмо». — 11-го авг<���уста> 1923 г.

Минута — 12-го авг<���уста> 1923 г.

Есть час Души [199] Третье ст-ние «Час души». : варианты:

С глаз — все завесы! Знай — гроза —

Душа! Грозы же час —

Час запахов. В тот час глаза

Растут и царства в нас

С глаз — все завесы! Все пуды

С подошв! Все звёзды — в пруд!

Час запахов. В тот час сады,

Растут, глаза растут.

Есть час Души — 14-го нов<���ого> авг<���уста> 1923 г.

Дошли ли до Вас мои письма от 26-го и 28-го июля, последнее, согласно Вашей просьбе, по старому адр<���есу>. Никогда бы не решилась тревожить Вас в Вашем молчании, если бы не страх совершить несправедливость, приписав Вашей сознательной воле то, что м. б. объясняется своеволием почты. Вкратце: я писала Вам дважды и ни на одно из писем ответа не получила. Последнее что я от Вас имела — открытка с просьбой писать по старому адресу. (Ровно три недели назад.)

Если мои письма дошли — всякие объяснения Вашего молчания — излишни. Равно как всякие Ваши дальнейшие заботы о моих земных делах, с благодарностью, отклонены. Мне останется только просить у Вас прощения за ошибку дверью, что — наперед и наугад — в этих строках и делаю.

Итак, жду только «да» или «нет». Это из всех слов, в конце концов, всё-таки самые содержательные.

МЦ.

Адр<���ес мой до 1-го окт<���ября> прежний, дальше — не знаю, ибо переезжаю.

P. S. Был у Вас от меня с оказией около 30-го июля один человек, но ничего, кроме пустоты и извёстки в Вашей квартире, не нашел. — «Там давно никто не живет».

(Приписка чернилом:)

Не скрою от Вас — и в этом м. б. мое предельное великодушие — что Вы одна из моих горчайших и жесточайших обид за жизнь.

Между нами клинок двуострый [200] Ст-ние «Клинок». (Б. П.) — варианты:

1. Но бывает такая примесь

Прерий в ветре и бездны в губ

Дуновении

2. Но бывает такая примесь

Прерий в ветре, такая вслух

Тайна сказана. Меч, храни нас

От бессмертных душ наших двух!

Двух? Но это тела — по счету!

Двух? Но если

— двое сказать — кто смог?

Нет, от нашей | единой крови,

этой |

От которой — потек клинок!

магнолий |

Губы — что! Лепестки из боли |

—

Нет, от нашей единой воли,

От которой — потек клинок!

Боль и сласть — равенства знак

Но бывает такая примесь

Прерий в ветре и бездны в губ

Дуновении… В рай не примут?

Так в аду — даром сожгут!

Но бывает такая примесь

Прерий в ветре и бездны в губ

Дуновении… ринусь

Как пловец — в черную глубь!

Меч, храни нас

От беды — пущей меча!

Слушай (вот уж шепчу) срываясь

С неба (вот уж к плечу) звезда

В море падает… Острова есть

(Кончено 18-го авг<���уста> 1923 г.)

Любовь, любовь,

Вселенская ересь двух!

Гудят провода,

На них воробьи —

Как воры…

Руками держи

Любовь свою, мни

Тискай!

Правами вяжи!

Глазами вражды, сыска

Гляди — На груди

Курьерская гарь

К большим городам —

Не к вам мы!

Я думала встарь

Что — по проводам

Телеграммы

Идут: по струне

Спешащий лоскут:

«Срочно».

Сама по струне

Хожу — вся душа —

В клочья!

Мне писем не шлют

Последнее Шах —

Отнял.

Бумажный лоскут

Повисший в ветрах —

Вот я…

Пространство — стена

Но время — брешь

В эту стену.

Душа стеснена.

Не стерпишь — так взрежь

Вены!

Пространство — стена,

Но время — брешь

В эту стену.

<���Вдоль правого поля, напротив последнего фрагмента:> Время, т. е. смерть, т. е. конец пространству и времени.

(Без рук не обнять [201] Ст-ние «Наука Фомы». : варианты)

Прав — только сосед…

Иначе — звезда

Сглазит!

(24-го авг<���уста> 1923 г.)

Всё меня отшвыривает, Б. П., к Вам на грудь, к Вам в грудь. Вас многие будут любить и Вы будете знаменитым поэтом, но никогда и ни в ком Вы так не прозвучите, я читаю Ваши умыслы.

(Меж нами — десять заповедей [202] Первое ст-ние цикла «Магдалина». : варианты:)

И плакала бы, и плакала бы

Пока не стало глаз.

Час сей — года накапливался…

(века?)

Теки ж, теки же, огненная,

На глиняные пески!

Страсть, по частям распроданная,

Расплёванная — теки!

Отчаянием, раскаянием —

Испариною с чела!

Тóржищам

Господи! Злые — люди!

Вот я и девой

Блудною вышла.

Каждый хвалил мои груди

Сердца ж под левой —

Никто не слышал.

Господи! Злые — дети!

Господи! Злые — тоже

Слуги твои.

Дитя моей души! Беру Вашу головку к себе на грудь, обнимая обеими руками и — так — рассказываю: я за этот месяц исстрадалась. Вы действительно дитя мое — через боль. Достоверности следующие: ни на одно из своих последних писем я не получила ответа, мое последнее письмо опущенное мною самой в Праге 2? числа пропало, как и Ваше последнее. Станьте на секунду мною и поймите: ни строки, ни слова, целый месяц, день за днем, час за часом. Не подозревайте меня в бедности: я друзьями богата, у меня прочные связи с душами, но что мне было делать, когда из всех на свете в данный час души мне нужны были только Вы?! О, это часто случается (NB! кстати, не оправдание и даже не объяснение: чаще всего случаются — низости. 1932 г.) собеседник замолк (задумался). Я не приходо-расходная книга, я — сплошной расход и сплошной кредит. Моя главная забота всегда: не болен ли? Жив — значит, мой! Но с Вами другое: напряжение мое к Вам и Ваше ко мне (?) было таково (о как я не знаю, не знаю, не знаю другого!) что молчание здесь было явной злой волей: злой, п. ч. мне было больно, волей, п. ч. этого другой и хотел. Я непрерывно о Вас думала, я ни о чем другом не думала — о, Вы не знаете меня! — Мои чувства — наваждения, и я безумно страдаю! Вначале это был сплошной оправдательный акт: невинен, невинен, невинен, это — злое чудо, знаю, ручаюсь, верю! Это — жизнь искушает. Дорвусь. Дождусь. Завтра! Но завтра приходило, письма не было, и еще завтра, и еще, и еще: Я получала чудные письма — от друзей, давнишних, и совсем от чужих, все точно сговорились, чтобы вернуть меня в (постоянное) чувство: себя, вернуть мне себя, меня — себе — да, я читала письма и радовалась и отзывалась, но что-то внутри щемило и ныло и выло и разгоралось и гасло (не гасло!) настоящий нож в сердце, не <���пропуск одного слова> даже во сне. Две недели прошло, у меня отстоялась горечь, я брала себя за голову и спрашивала (вслух) — За что? Ну, любит магазинную (или литературную) барышню, — ну, а я-то при чем? Я-то что сделала? Нет, барышня — вздор, это просто — жест игрока (для 20-ти л. — недурно!) — дал — возьму обратно. Заставить страдать (l’éternel masculin [203] вечно-мужское (фр.). ). Но, друг, я не из тех, льстящихся на плеть, как только я вижу, что другой — нарочно (мучает), я сразу перестаю страдать. Мне смешно. И если мне все эти недели ни разу не стало смешно — то только потому, что уверенности в Вашем мучительстве — у меня не было. (И — глупо: зачем плеть, когда всё само плыло Вам в руки, так плыло Вам в руки, такое — всё! Когда вся тайна, вся сила, вся чара были в правде: в абсолютной безмерности чувств?!) Если Вы игрок, Ваша ставка — проиграна.