Марина Цветаева - Тетрадь третья

— Ехать на Северный Полюс и делать там деньги, чтобы полиция не увидела.

(До этого — разг<���овор> о фальшивомонетчиках.)

Я — мысленно — P. M. Р<���ильке> (†29-го дек<���абря> 1926-го г. — запись в дек<���абре> 1931 г.)

Da ich zu Haus nie Zeit habe, nie zu Haus bin — weil immer drin, lese ich Deine Briefe immer nur im Untergrund (das herrliche, heim — unheimliche Wort!) und, wie ich mich innerlich vor Allem und allen mit Dir schütze, so list Du — <���пропуск одного слова> — Dein Buch mit meinem, ja unter meinem Arm — Flügelarm — Rainer, geschützt.

Goethe und Rilke — nie обратно. Denn Einen am Letzten nennen ist ihn am nähsten fühlen — nennen — haben. [163] Гете и Рильке — никогда обратно. Ибо назвать первого после второго значит почувствовать — назвать — утвердить его ближайшим из двоих (нем.).

Так как дома у меня никогда нет времени, да и дома я никогда себя не чувствую — ибо всегда внутри, я читаю твои письма только в метро <���букв.: под землей> (прекрасное, [164] Очевидно, Цветаева выбирает между heimisch (родной, домашний) и heimlich (тайный, сокровенный). — жуткое слово!), и когда я внутренне тобой от всех и всего огораживаюсь, ты тоже начинаешь читать — <���пропуск одного слова> — свою книгу вместе с моей, под моей рукой — крылом — укрывшись, Райнер.

Отсутствие зубов на молодом лице — то же, что целые зубы на черепе: <���фраза не окончена>

Мур — кому-то, указывая на автомобиль:

— Moi être très content quand cette machine écrasera moi: parce que plus de pas-bonheur, plus — guerre. [165] «Я буду очень доволен, когда эта машина меня раздавит: потому что больше не будет несчастий, не будет — войны» (искаж. фр.).

— A по-моему — умирать очень выгодно: больше не будет несчастий!

— Да, Мур, Христос говорил: добром за зло.

— О-о! Гораздо наоборот!

31-го дек<���абря> 1931 г. — 1-го января 1932 г.

(В голубо-синей еще есть записи, возвращусь.)

Здесь — таинственный перерыв, не могу, пока, обнаружить — ни черновых, ни записных — начала 1932 г. Придется вписать потом. Здесь — перескок.

Мур, 15-го апреля 1932 г. — злобно:

— Все скрипят — и птицы, и bébé, и куклы.

— Гадкие коляски, и bébé гадкие, и матери плохие.

Мои реплики моим оппонентам на докладе (нужно же как-нибудь назвать!) Поэт и Время. [166] Состоялся 21 января 1932 г.

Поплавскому:

«Гамлетическая позиция поэта…» Я думаю Гамлет — философ, а не поэт, т. е. человек вопросов, а не ответов.

Я сказала: всякий поэт есть эмигрант, а П<���оплав>ский из этого извлек, что вся эмиграция есть поэт. С чем не согласна.

(Смех)

Оцупу:

«Я хуже всякого сапожника». Да, но я говорила о сапожнике — судящем. Этого я — не хуже.

«Притворяясь, что он охватывает другие планы…»

Я о притворщиках не говорила.

Дипломов я тоже не раздавала, я только назвала Пастернака и Маяковского, которым мой диплом не нужен.

Эйснеру я отвечаю: спасибо за защиту и прибавляю, что так себя защитить, как он — меня — я бы не посмела. Обывателя я не трогаю — пока он меня не трогает, т. е. — не судит.

Слониму:

— «Поэт — вне порядка вещей».

Я бы сказала: он в ином порядке вещей, в порядке иных вещей, остается установить — каких. И еще прибавила: он — единственный порядок вещей, всё остальное — непорядок.

Отход от общества не есть отход от человечности, от человечества. Есть — приход к нему.

«Под колпаком…»

Рильке жил под колпаком целого неба, т. е. под куполом.

Газданову:

— Я вовсе не предполагаю, что отлично разбираюсь в современности. Современность — вещь устанавливаемая только будущим и достоверная только в прошлом.

Сергею Я<���блонов>скому:

— Благодарность за непосредственный привет, пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить его за длительность его внимания, он приветствовал мою первую книжку в 1911 г.

(В зале эффект, ибо автором книжки в 1911 г. — не выгляжу.)

Первый образец мужского хамства я получила из рук — именно из рук — поэта.

Возвращались ночью откуда-то втроем: поэт, моя дважды с половиной меня старшая красивая приятельница [167] Спутниками Цветаевой были, по-видимому, поэт Эллис и Лидия Александровна Тамбурер (1870 — ок. 1940), близкая приятельница Цветаевой, по профессии зубной врач. — и 14-летняя, тогда совсем неказистая — я. На углу Тверского бульвара, нет — Никитского — остановились. Мне нужно было влево, поэт подался вправо — к той и с той.

— А кто же проводит Марину? — спросила моя очень любезная и совестливая приятельница.

— Вот ее провожатый — луна! — был одновременный ответ и жест занесенной в небо палки в виде крюка.

Из-за этой луны, ушибшей меня как палкой, я м. б. и не стала — как все женщины — лунатиком любви.

Seit diesem Augenblick, lieber Rainer, hat sich meiner der Mond angenommen. [168] С этого мгновения, дорогой Райнер, луна взяла на себя заботу обо мне (нем.).

Мёдон, 16-го февраля 1932 г. — в 21/2 раза старшая я. А нынче в 2 раза младший тогдашней меня Мур в первый раз пришел с вокзала один домой.

Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий.

Такова уже природа нашей породы, что мы больше отзываемся на горящий, чем на строящийся дом.

Б. [169] Возможно: «большевики», «большевизм». (разбой).

Разбой и богатырство — та же стихия, и он в России — воспет.

Я позволяю «организовывать свои страсти» только своей совести, т. е — Богу. Чем государство выше меня, нравственнее меня, чтобы оно организовывало мои страсти?

Il faut obéir à Dieu — plutôt qu’aux hommes.

(St. Paul) [170] «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Ап. Павел) (фр.).

(Затем — просьба об авансе — чего никогда не делаю — и об этом пишу — и заключение:)

— Как неприятно просить! По мне — и квартиры и статьи должны были бы идти даром.

Il n’y a qu’un seul enfant, une seule vieille, une seule jeune fille, un seul poète. [171] Есть лишь один ребенок, одна старуха, одна девушка, один поэт (фр.).

Nicht ich liebe den Dichter, aber jedesmal habe ich das Gefühl, dass er mich liebt: dass er mich liebt. [172] Не я люблю поэта, но каждый раз у меня чувство, что он меня любит: что он меня любит (нем.).

Que la terre est dure quand on tombe! [173] Как тверда земля, когда падаешь! (фр.)

…Воскресные брюки — с воскресною юбкой

(Воскресные загородные поездки парижских любящих)

Реплики моим оппонентам на моем чтении «Искусство при свете Совести». [174] Состоялось 26 мая 1932 г.

Слониму: — Природа не бесстрастна, ибо закон ее (один из ее законов!) борьба, со всеми ее страстями. Бесстрастно правосудие, знающее добро и зло и не прощающее.