Николай Гоголь - Письма 1842-1845 годов

Четверг, 13 октября 1842 г.

Адрес: Г-ну Гартману.

Вилла Фальконьери. Фраскати.

<���Боле>] Вырвано. ] знь моя была причиной, что до сих пор не выслал тебе <���зак>] Вырвано. ] лючительной пиэсы, которую теперь посылаю. Едва справляюсь [управлюсь] <���с писаньем и едва?> [Вырвано. ] мог кое-как переписать ее. Хотя она всё еще вовсе не в том <���виде, в> [Вырвано. ] каком бы желал, и хотя многое следовало бы выправить и <���передела?>] Вырвано. ] ть, но так и быть. Авось либо простят и припишут времени <���неопытнос?>] Вырвано. ] ти и молодости автора, как оно действительно и есть, ибо писано давно. <���Если> [Далее было: уди<���вило?>] мое заявление и молчание повергло тебя в изумление и <���недоумен?>] Вырвано. ] ие, то, с другой стороны, твое молчанье мне кажется <���непост>] Вырвано. ] ижимо. Ну, что бы уведомить меня хотя одною строчкой, как идет дело и печатанье. Я послал тебе три письма, и ни на одно ни строчки ответа. В одном письме я тебе послал конец «Ревизора», в другом письме «Игроков», написал тебе порядок, в каком должно быть и следовать одно за другим. Писал, чтобы в «Тарасе Бульбе» удержать по-прежнему слышу, вместо — чую. Под комедией «Женитьба» выставить год, в который писана (1833). [Далее начато: По о<���кончании?>] За нею особенный лист с титулом: «Отдельные сцены и драматические отрывки (с 1832 по 1837 год)». Потом такой порядок: «Игроки», «Утро делового человека», «Тяжба», «Лакейская», «Сцена из светской жизни», «Театральный разъезд». Всякая с особым передовым листом. Сделай милость, уведоми меня обо всем. Теперь, кажется, никакой нет уж помехи, а потому благословляю оканчивать печатанье, да и пускать книгу в продажу. Если печатанье взяло много издержек и книги вышли толще, нежели предполагалось, то можно пустить по 30 рублей. Первые экземпляры сей же час послать в Москву. Один Шевыреву. Другой Сергею Тимофеевичу Аксакову. Третий Хомякову. Четвертый Погодину. Все можно адресовать на имя Шевырева, с просьбой, чтобы он поскорее вручил им. В Петербурге первые экземпляры: гр. Вельегорскому (живет возле Михайлов<���ского> театра), Александре Осиповне Смирновой (на Мойке, в собственном доме, за Синим мостом, за домом Ам<���ериканской> компании), Плетневу, само по себе разумеется, Вяземскому.

Нужно распорядиться так, чтобы «Ревизор» и «Женитьба» отданы были вскоре после отпечатанья в театральную цензуру, чтобы не были там задержаны долго, ибо [и потому] <���н>] Вырвано. ] ужно, чтобы всё это поспе<���ло> [Вырвано. ] к бенефису <���Ще>] Вырвано. ] пкина и Сосницкого. Не дур<���но буд>] Вырвано. ] ет тебе съездить потом <���к Сос>] Вырвано. ] ницкому <���и сказ>] Вырвано. ] ать ему, что мое [мои] желанье таково, [Далее было: так] чтобы их бенефисы пришлись <���в один> [Вырвано. ] день. Чтобы «Женитьба» была представлена в один день и в <���Москве> [Вырвано. ] и в Петербурге. Что таким образом, как ему известно, я хотел <���и преж>] Вырвано. ] де. И потому, чтобы он с своей стороны постарался тоже <���об уст>] Вырвано. ] ранении всякого рода препятствий. Если театральная цензура <���будет?> [Вырвано. ] привязчива и будет вычеркивать кое-какие выражения, то обратись <���к Вель>] Вырвано. ] егорскому и скажи ему, что я очень просил его сказать цензору <���…?> [Вырвано. ] слова два, особливо если цензор — Гедеонов, которого Вельегорский знает. <���Щепкин> [Вырвано. ] об этом очень просил. Насчет этого не дурно бы также <���посове>] Вырвано. ] товаться с Краевским, который, кажется, знает все цензурные <���поряд>] Вырвано. ] ки. Я напишу от себя письмецо к Никитенке, которому поклонись от меня <���усерд>] Вырвано. ] но. И, пожалуста, сию же минуту по получении этого письма уведоми. Адресуй мне: Via Felice, № 126, 3 piano. Будь здоров. Целую тебя сто раз. <���Люби меня?> [Вырвано. ] по-прежнему, люби так, как я тебя люблю. В следующем письме поговорим <���обо> [Вырвано. ] всем, и о тебе и о мне. Спешу отправить на почту. Перецелуй за меня всех <���своих?>. [Вырвано. ] Пожалуста, не замедли извещением обо всем. Кланяйся всем помнящим меня <���…?> [Вырвано. ] Белинскому, Комарову.

Твой Гоголь.

На обороте: St. Pétersbourg, Russie.

Николаю Яковлевичу Прокоповичу.

С. Петербург, на Васильевском острове, в 9 линии, между Большим и Средним проспектом, в дом Прокоповичевой.

Наконец я дождался от тебя письма. Две недели, как живу уже в Риме, всякий день наведываюсь на почту, и только вчера получил первое письмо из России. Это письмо было от тебя. Благодарю тебя за него. Благодарю также за твой отзыв о моей поэме. Он был мне очень приятен, хотя в нем слишком много благосклонности, точно как будто бы ты боялся тронуть какую-нибудь чувствительную струну. Еще прежде позволительно было щадить меня, но теперь это грешно: мне нужно скорей указать все мои слабые стороны; это<���го> я требую больше всего от друзей моих.

Но в сторону всё это, и поговорим прежде всего о тебе. Твое уединение и тоска от него меня очень опечалили. Натурально — самое лучшее, что можно сделать, бежать от них обоих.

Но куда бежать? Ты хочешь в Петербург, хочешь сделаться чиновником: не есть ли это только одна временная отвага, рожденная скукой и бесплодием нынешней твоей жизни?

Тебя Петербург манит прошедшими воспоминаниями. Но разве ты не чувствуешь, что чрез это самое он станет теперь еще печальнее в глазах твоих? Прежний круг довольно рассеялся; остальные отделились друг от друга и уже предались скучному уединению. Новый нынешний петербургский люд слишком отзывается эгоизмом, пустым стремлением. Тебе холодно, черство покажется в Петербурге. После пятилетнего своего скитания по миру и невольно чрез то приобретенной независимой жизни тебе будет труднее привыкнуть к Петербургу чем к другому месту. Притом ядовитый климат его — не будет ли он теперь чувствительней для тебя, чем прежде, когда ты и в Малороссии болеешь? Я думал обо всем этом, и мне приходило на мысль, не лучше ли тебе будет в Москве, чем в Петербурге? Там более теплоты и в климате и в людях. Там живут большею частью такие друзья мои, которые примут тебя радушно и с открытыми объятиями. Там меньше рассчетов и денежных вычислений. Посредством Шевырева можно будет как-нибудь доставить тебе место при генерал-губернаторе Голицыне. Подумай обо всем этом и уведоми меня скорее, чтобы я мог тебя во-время снабдить надлежащими письмами, к кому следует.

Если ж ты решился служить в Петербурге и думаешь, что в силах начать серьезную службу, то совет мой — обратиться к Норову; он же был прежде твоим начальником. Теперь он обер-прокурор в сенате. Из всех служб, по моему мнению, нет службы, которая могла бы быть более полезна и более интересна сама по себе, как служба в сенате. Теперь же, как нарочно, все обер-прокуроры хорошие люди. К Норову я напишу письмо, в котором изъясню, как и почему следует тебе оказать всякую помощь. Я с ним виделся теперь в Гастейне. Итак, подумай обо всем этом и уведоми меня.