Владимир Лившиц - Защита Лившица: Адвокатские истории

Что касается науки, то здесь все просто: в одну руку берешь норму права (в качестве общего правила), в другую – рассказ клиента (в качестве частного случая) и нахлобучиваешь одно на другое. Если не получается – добавляешь нужные детали или убираешь ненужные. Это называется построение силлогизма и относится к формальной логике, которую проходят на первом курсе университета.

С искусством посложнее. Тут главное не перепутать – что и в какую руку положить. Я имею в виду, конечно, доказательства и их использование в ходе рассмотрения дела в суде.

Проиллюстрируем сказанное на примере.

Вред, причиненный имуществу, подлежит возмещению. Собака является имуществом ее владельца, поэтому вред, причиненный ей, тоже подлежит возмещению. Это у нас общее правило.

Соседский стаффорд съел вашего пекинеса при уже описанных обстоятельствах. Надо возместить ущерб. Это – частный случай.

Теперь строим силлогизм. Сколько стоит пекинес? Около сорока условных единиц. Это мало – даже расходы на адвоката не покроет. Пишем четыреста. Документов на собаку нет? Будут. У нас в клубе собаководства есть свой человек. А моральный вред (то есть нравственные и физические страдания)? Это отдельная тема. Пожилая, одинокая женщина потеряла любимца. Жизнь покатилась под откос, на нервной почве развились сахарный диабет и гипертония. Стоимость лекарств – сюда же, чеки из аптек – наберем, историю болезни – предъявим. Получается около тысячи. Умножаем на два (на всякий случай), округляем до трех (для красоты) – и силлогизм готов.

Сын-студент в качестве единственного ответчика не подходит – у него нет дохода. Мама – домашняя хозяйка нас вообще не интересует. А вот папа-предприниматель нам пригодится.

В конце лета, когда трава на могиле Чарли пожелтела от жары, отца и сына Стрельцовых вызвали в суд в качестве ответчиков. Как следовало из искового заявления, они в то утро вместе гуляли с собакой и натравливали ее на беззащитного пекинеса. Истица просит взыскать с ответчиков солидарно сумму, эквивалентную трем тысячам условных единиц.

Стрельцов-папа, получив повестку в суд, схватился за винчестер. Мама схватилась за папину руку. Сын-старшекурсник взял Ару на поводок и, хлопнув дверью, вышел из дома. Как раз на сегодня у них была назначена вязка с породистой сукой тигрового окраса.

В назначенный день Елена Пансофьевна во главе группы очевидцев февральской трагедии стояла у входа в здание суда. Когда-то здесь был райком. Когда-то здесь на дубовом паркете лежали ковры, а на потолке висели хрустальные люстры. Когда-то из третьего слева окна на первом этаже Елена Пансофьевна смотрела на клумбу и стенд с портретами передовиков производства. Разве это плохо? И бывшая завсектором делопроизводства заговорила на любимую тему под сочувственные вздохи свиты.

В это время из подкатившего к крыльцу автомобиля вышли Стрельцовы. Елена Пансофьевна оскалила коронки и зарычала. Мама из домашней хозяйки превратилась в дикую. Стрельцов-папа застыл перед броском, отметив про себя, что метрах в ста очень кстати находятся металлические гаражи.

На этом подготовительная часть судебного заседания завершилась. Секретарь пригласила всех в зал. Адвокаты схватили своих клиентов за ошейники и повели судиться.

В соответствии с процедурой истец должен рассказать о том, что он ищет в суде. Елена Пансофьевна искала справедливости. Это была ее первая ошибка. На предложение суда изложить суть своих требований истица поведала присутствующим о том, что новые русские погубили страну, изгадили дворы и держат в страхе остальных граждан.

Такое начало сулило хорошие перспективы судебного поединка, и я не без оснований стал ждать, когда наш процессуальный противник заговорит об американском империализме. И я дождался. Несмотря на красноречивые жесты своего адвоката, Елена Пансофьевна отстегнула ошейник и выбежала на свободу. Американский стаффордширский бультерьер – это следствие преклонения перед заокеанской модой, которая убивает национальные традиции. Есть мнение, что в нашем обществе не место таким собакам. Их надо запретить. На законодательном уровне. На самом высоком. На политическом. Сколько можно терпеть? Доколе? Сын – наркоман, отец – вор. Гав! Гав! Гав!

Судья повторила предложение насчет сути исковых требований. Политический уровень – это три троллейбусные остановки отсюда, а у нас тут все по-простому.

Представитель Елены Пансофьевны, удачно используя паузу, втащила истицу на ринг. Потом она сама изложила суть, попросила возместить материальный ущерб, компенсировать моральный вред и вернулась в исходное положение. Теперь суду все понятно.

Наша очередь.

Папе было что сказать о сути исковых требований гражданки Бут. И он бы сказал, если бы ему дали такую возможность. Он бы не касался высокой политики. Он бы прошелся в противоположном направлении, а потом вдоль и поперек.

Но такой возможности я ему не дал, объяснив свою позицию в понятных папе выражениях. Поэтому добрый и, я бы даже сказал, – смиренный папа, не признавая исковых требований, тихим голосом рассказал, что в то серое февральское утро он был в командировке за восемьсот километров от родного двора (соответствующие документы предъявляются суду) и поэтому видеть трагической сцены съедения пекинеса Чарли не мог. Никак не мог – даже при всем своем желании. А желание такое, кстати, вполне могло возникнуть, если внимательно присмотреться к моральному облику хозяйки пекинеса…

Папу пришлось дернуть за поводок, и он закончил свое выступление тем, что иск не признает, потому что никакого отношения к ситуации и к собаке сына не имеет. Даже не помнит, как ее зовут.

Сын подтвердил тот факт, что папа был в командировке. Что касается сути исковых требований, то он их частично признает и готов купить гражданке Бут нового пекинеса с первой же стипендии.

Если утверждение о том, что папа был в командировке, возмутило Елену Пансофьевну, то предложение купить ей нового пекинеса повергло ее в ярость. А месть? А нравственные и физические страдания? А условные единицы? Истица категорически не согласна с таким унизительным предложением и будет сражаться до конца. Это была ее вторая ошибка.

Сражаться так сражаться. До конца так до конца. Стороны разошлись для подготовки домашнего задания.

Приближалась зима.

Следующее заседание началось с исследования вопроса о том, сколько стоит съеденная собачка. Истица, положив на трибуну свое жизненное кредо, сделала лицо и пояснила суду, что собачка была ее близким другом, единственной радостью в жизни и поэтому бесценна.

Спасибо, Елена Пансофьевна. Хотелось бы только уточнить – означает ли такой ответ отказ от исковых требований в части возмещении материального ущерба, связанного с гибелью Чарли?