Олег Юлис - Прозрачные звёзды. Абсурдные диалоги

— А доброта в обыденной жизни?

— Да, он добрый, он добрый.

— Не вспомните, как он поступил совершенно необычным образом с кем-нибудь?

— Он многих прощает. Он не злопамятный. Он прощает, но, как сказать, другой человек поступил бы более резко, а он прощает. Он более мягкий в этом отношении.

— Скажите, он был свидетелем, откуда это идет? Вы никогда с женой не ругались?

— Нет, нет. Он это не видел ни разу, не видел как мы ругались. Он очень трудоспособный. Закончил с золотой медалью. Ни разу мы не говорили ему: садись, делай уроки или что-нибудь. Он очень старательный. Он хотел везде быть первым: в школе, в музыкальном училище. Стремился делать точно, хорошо, приходил и сразу садился делать уроки. «Иди поиграй — нет, пока не сделаю — не пойду». И вот так и был везде первым. Хочу прочесть его единственное стихотворение, написанное им в 12 лет:

«Падает снег и на улице холод // 1-ое января // Грустно становится // хочется думать // Годы пропали зря. // Годы летели, летели как птицы // Летели как птицы. — Куда? // Куда неизвестно, но быстро летели // Без совести и стыда. // Уже мне 12, полжизни прожито // 1-ое января. // Грустно становится, хочется думать // Годы пропали зря».

— Еще скажите, сколько людей неудачников, маленьких людей, у которых нет профессии, 90 % выбирают профессию случайно и ненавидят свою работу от того, что работа не любимая. В какой мере это у Вас, у Филиппа и у Пугачевой.

— Я о себе могу сказать. Я по работе — как бы люблю есть работу, а не она чтобы ела меня. Я люблю работать. Я люблю, чтобы я ее понимал, чтобы работа меня ждала. Я должен делать ее. И ее делая, я изобретаю, как лучше. И открываю какие-то ступени быстрого, хорошего порядка вещей, книг. В ходе работы я нахожу еще какие-то детали, которые меня радуют. Я никогда не проклинал работу.

— Последний вопрос. Что с лентой? Промелькнула Ваша жизнь?

— Вот мы долго чинили диктофон, починили, хотя кто-то вставлял палки в колеса. И в кружение, движение ленты жизни, так же мешая съемке, кто-то «вставлял палки», но она пошла…

— Юра, я Вам минут двадцать не буду верить. Вам это ничего?

— Это совершенно необязательно. Вы не священник, а Я к Вам не исповедоваться пришел.

— Как Вы думаете, это одной природы разочарование — любовное или когда друга теряешь? Одинаковую ли боль Вы испытываете?

— Никогда меня друзья не предавали, такого опыта у меня нет. Что касается боли, то, если разочаровался, то и боли никакой нет.

— Вы только держала в руках книгу «Роза мира» Даниила Андреева? Или прочли?

— Прочел, но не всю. И если Вы о ней что-то хотите спросить — предупреждаю, у меня очень плохая память. Читаю я достаточно много, но практически ни цитировать, ни читать стихи не могу.

— Андреев полагает, что дьявол также существует, как и Бог. А что Вы думаете?

— Я Вам скажу чужое, что мне нравится. Был один человек, его спросили: «Бог есть?» А было это, когда все, относящееся к религии, не поощрялось. И он ответил: «Бог — не знаю, а черти есть».

— Есть какая-нибудь идея, вокруг которой бы группировались все факты, события Вашего существования?

— Надежда, наверное.

— Не могли бы Вы сказать, на что Вы надеетесь?

— На Бога, прежде всего. Во-вторых, на жизнь. В-третьих, на дружбу и любовь.

— Вы ведь знакомы с Майей Плисецкой? Не могли бы охарактеризовать ее одним словом?

— И писал о ней, и снимал. Одним словом — думаю, подходит «великая».

— Вы не читали ее книгу?

— Нет.

— Обложку ее книги украшают слова: «Я вынесла из жизни нехитрую философию: люди не делятся на классы, на расы — они делятся на хороших и плохих. И хороших во все времена было меньше». Вы согласны?

— Не знаю. Мне попадалось очень много хороших людей. Поскольку я дорожу своими отношениями и чувствами, я общаюсь с хорошими. Поэтому мне кажется, что их не так уж мало.

— Если бы Вам пришлось как бы заново начать жить, о чем бы Вы тосковали, жалели, что не могли захватить с собой из прежней жизни?

— О незахваченной памяти.

— Представьте себе фантастическую ситуацию. По метеоусловиям нашей планеты люди никогда не видели, ничего не слышали о звездах. И вот однажды на одну ночь небо расчистилось, и люди увидели звезды. Будет ли для них это выдающимся событием?

— Безусловно.

— А Вы сколько времени проведете, глазея на это зрелище?

— Пока будут показывать, буду смотреть.

— Назову другие выдающиеся события — выход из тюрьмы, первая брачная ночь, рождение ребенка… Можете выделить для себя важнейшее?

— Я думаю, самое выдающееся событие — это рождение.

— Было ли в Вашей жизни страшное событие, когда жизнь выталкивала Вас из себя, жить не хотелось?

— Я жизнелюб, ценю этот подарок Бога. Пока не было такой ситуации.

— Вы никогда не стыдились своей журналистской профессии?

— Я горжусь работой. А профессией что гордиться или стыдиться?

— Как Вы относитесь к тем пяти-шести людям, которые считают Вас лучшим журналистом России?

— Я отношусь к ним, конечно же, хорошо.

— Вам приятно быть первым?

— Я не считаю себя первым. В свое время Менухина спросили, думает ли он, что он первый скрипач. Он ответил: «Нет, я второй». — «А кто же первый?» — «А, первых много». Я думаю, действительно, первых журналистов много. Я знаю с десяток.

— Есть у меня шансы стать первым журналистом Израиля?

— Если бы там не было других журналистов, и появились бы Вы — тогда смогли бы. У Вас интересные вопросы, но неясно, как на них отвечать…

— Но разве первый журналист не должен делать все иначе, чем другие, чем второй Юрий Рост, например?

— Если Вы будете заставлять себя делать все иначе, в конце концов у Вас будет получаться хуже, чем у всех других.

— Бедный я, бедный. Теперь представьте еще более страшное. На улице автомобильная катастрофа. Вот Вам три вида человеческого поведения…

— Да, понятно, идут дальше, глазеют, помогают.

— А Вы для себя четвертый найдете?

— Нет. Если я вижу, что могу помочь, помогу. Если нет, пойду дальше. — Многие видят по глазам, врет человек или нет, а Вы — замечаете?

— Никто не видит. Потому что лгущий человек контролирует и глаза.

— Предположим, к власти в России приходят изуверы. И первым делом запрещают общаться с родственниками, друзьями. С чужими — можно, с близкими — ни-ни. И еще десятки подобных указов: отмена праздников, религии и т. д. Не сажают, но штрафуют десятикратными зарплатами, мотивируя тем, что мы выходим через несколько месяцев на первый в мире уровень благосостояния. Правда, визу желающим уехать присылают на дом и оплачивают проезд. Вы уедете?