Эдуард Хруцкий - Проходные дворы

А как же милая девушка из Кишинева, подруга режиссера-взломщика, попала на этот прием? Все просто. У нее появился французский жених. Правда, парижанин этот был не из тех, кого зовут на официальные приемы. Однако Валерии помогли – она не просто пришла, ее подвели, как подводят агента к «объекту».

Они подружились – старая одинокая женщина и молодая очаровательная дама.

Скоро Лера стала необходима Людмиле Ильиничне: старость всегда тянется к молодости.

Однажды милицейский патруль заметил, что над входом в дом-музей мигает плохо различимая при свете дня лампа охранной сигнализации. Сержанты бросились в здание. В ванной они нашли Людмилу Ильиничну и работницу Министерства культуры. Обе женщины были в шоковом состоянии.

Начальник МУРа Олег Еркин потом рассказывал мне, что их поразила та необыкновенная точность, с которой налетчики брали вещи. Они взяли только самое ценное, точно зная, что где лежит. И картины они выбрали именно те, на которые огромный спрос на аукционах Запада.

Начались оперативно-разыскные действия. В тот же день вышли на Валерию и задержали ее на семьдесят два часа.

– Вы не имеете права, – сказала она, – я завтра должна уехать в Париж. Там меня ждет жених.

– Имеем все права, – ответили ей сыщики, – придется тебе, красивая, лет эдак десять еще в невестах походить.

– Посмотрим, – усмехнулась Валерия.

– А чего смотреть-то, – развеселились оперативники, – смотри не смотри, наводка-то твоя.

Бедные оперы, они не знали, какие силы стоят за этим делом.

Вечером в 83-е отделение, где «отдыхала» французская невеста, приехали трое из МВД, забрали ее. Но не в Бутырку и не в Лефортово. Нет, ее отвезли домой, она собрала вещи и назавтра в 8.20 отбыла из Шереметьева в Париж. А через день улетел в Израиль режиссер-взломщик Леша. Вот что значит быть земляками министра внутренних дел. А где же ценности? Их не было ни у Валерии, ни у Леши. Они исчезли. Только не думайте, что грабили графиню наши герои. Нет, музей брали два весьма профессиональных вооруженных разбойника в чулках, натянутых на лицо. Об этом деле писали по-разному.

Вот что мне удалось узнать – кстати, в Париже, в баре гостиницы «Мон-Флери». Всю историю спланировал Леша. Но сам идти на грабеж не мог. Одно дело – вскрыть замок. Другое – вооруженный грабеж. Здесь должны работать совсем другие люди. Короче, некто передал Леше десять тысяч, чтобы нанять профессионалов. Но кинорежиссер посчитал, что шести штук профессионалам за глаза хватит. Он нанял двух одесских ребят. Те согласились и за три тысячи подрядили одного из самых крупных бандитов того времени – Беца. Может быть, читатели помнят розыскные объявления на стендах в Москве. Там были такие строчки: «Прекрасно владеет оружием. Может переодеваться в женское платье…»

Таким был Бец – бандит умелый, умный, жестокий и очень красивый внешне.

У Леши сложился план: одесситы должны брать квартиру в день отъезда Валерии. Утром взяли. Вечером она улетела. Все.

Но Бец ждать не стал. Слишком велик был куш. Он взял музей-квартиру средь бела дня, сразу. И, естественно, ничего никому не отдал.

Это его и сгубило. Его взяли через десять дней. И на его фотографии у отделений милиции появился штамп «Задержан».

Но через несколько дней на стенде вновь появилась надпись: «Разыскивается».

Бец бежал. Он выпрыгнул из окна квартиры своей любовницы, когда оперы привезли его к ней, как он сказал, за ценностями.

Ребята из МУРа говорили мне, что на них что-то нашло тогда. Позже выяснилось, что хозяйка квартиры, цыганка, обладала громадной гипнотической силой.

Его искали. Искали вещи. Одно из колец нашли в Баку, бриллиантовое ожерелье – в Ереване. Бец объявился в Тбилиси. Ценности у него были с собою. Но, кроме ценностей, имелся пистолет с тремя обоймами и две гранаты «Ф-1». Сыщики понимали, что терять бандиту нечего. Значит, кровь.

Бец знал, что город блокирован. Знал, что его ищут. И агент угрозыска, к которому Бец пришел за помощью, предложил вывезти его в багажнике своей «Волги». Машина была старая – ГАЗ-21. И «как назло», двигатель «отказал» на одной из людных улиц. Ее закатили в переулок. Там и закончилась жизнь одного из самых крупных налетчиков тех лет. Автоматная очередь – и все.

А как же Валерия и Леша? Да замечательно! Мой знакомый кинопродюсер встретил их год назад в Женеве, на берегу знаменитого озера. Они были веселы и счастливы.

Обратите внимание на одно странное обстоятельство: бриллианты Бугримова и Толстая надевали на прием в посольство.

Это нынче на подобные мероприятия ходит кто попало, а тогда на территорию предполагаемого противника допускались только те, кто принадлежал к партийно-государственной элите.

Второй, неразрешенный по сей день, вопрос: почему отпустили явных участников ограбления квартиры-музея А.Н. Толстого? И не просто отпустили, а отправили «за бугор». Все это мог организовать только человек, занимавший в те годы ключевой пост в советской иерархии.

Но не станет же этот неведомый человек сам заниматься организацией налетов.

Поэтому, безусловно, ему и был нужен такой человек, как Сократ-Умный.

Конечно, только он сегодня может рассказать, кто стоял за его спиной, кто убрал Зою Федорову, навел на квартиру Лианозовой, наследницы русского короля нефти, по чьему указанию взяли ценности у вдовы нашего классика и бриллианты у Ирины Бугримовой.

У меня есть несколько предположений. Но это только мои догадки. Пока об этом говорить преждевременно.

Сегодня все эти алмазные разборки кажутся мелкими и патриархальными. Сегодня только бригада Козленка вывезла алмазов больше, чем все контрабандисты, вместе взятые, за годы советской власти. Но когда мы обращаемся к нашему не столь далекому прошлому, к событиям, случившимся на памяти живущего сейчас поколения, то напрашивается вопрос: кому и зачем на самом деле понадобилось так безжалостно менять жизнь целого народа?

Все тем же людям, которые утром учили нас, как строить социализм, а ночами гуляли в престижных кабаках. Тем, кому мало было власти ради нее самой. Тем, кому она нынче помогла стать непомерно богатым.

Иногда мне кажется, что вся Москва превратилась нынче в огромный ресторан «Архангельское». Вот-вот появится оркестр и снова прозвучит нелепая, как наша жизнь, фраза: «Музыка народная, слова КГБ».

…А жаль все-таки, что ничего и никогда у нас не меняется к лучшему.

Москва. Осень. 1957 год.

Мне позвонил мой товарищ, человек весьма ушлый:

– Хорошие вещи нужны?

– Конечно.

– Поехали.

Мы встретились с ним в десять вечера на площади Маяковского, сели в такси и поехали на Арбат – на тот, старый, еще не порушенный Арбат, с его прелестными переулками, милыми двориками, заросшими зеленью, с элегантными особнячками.