Буренин Николай - Николай Евгеньевич Буренин «ПАМЯТНЫЕ ГОДЫ»

Уехал я с таким чувством, будто давно-давно знаком и с А. М. Горьким, и с М. Ф. Андреевой. С этого дня я сблизился с ними.

Осенью того же года мне пришлось снова встретиться с Горьким при следующих обстоятельствах.

Л. Б. Красин сообщил мне, что ему надо видеть А. М. Горького по очень важному делу, связанному с добыванием оружия. Организовать это свидание было не так просто. Горький, живший в Куоккале, находился под наблюдением русской охранки. Нелегко было и организовать поездку Красина в Финляндию сквозь окружение русских и финских шпиков.

Свидание было решено устроить вблизи Гельсингфорса, в имении уже упоминавшегося мною ранее доктора Тернгрена.

Красина я поручил товарищам, а сам взялся за трудную задачу - вывезти из Куоккалы Горького. Нужно было установить ряд этапных пунктов, где Алексей Максимович должен был “профильтроваться”, то есть освободиться от своих непрошеных спутников - шпиков. А затем я должен был вместе с ним сесть в поезд на одной из маленьких железнодорожных станций. Помочь мне обещали мои хорошие знакомые, проверенные и надежные люди, жившие на дачах вблизи Выборга.

Мы достали для Горького костюм охотника, тирольскую шляпу, ружье, охотничью собаку. В таком виде Горький выехал из Куоккалы, “профильтровался” на нескольких дачах, а затем я, также облаченный в соответствующий маскарадный охотничий костюм, встретил Алексея Максимовича на условленной станции.

Курьерский поезд по расписанию на этой станции не останавливался. Но знакомый начальник станции, с которым мы были связаны, остановил поезд специально для нас. Отдельное купе было в вагоне подготовлено заранее.

Не доезжая до Гельсингфорса, когда все пассажиры еще спали, мы вышли из поезда и сели в ожидавшую нас двуколку. Помню, что ни возница, ни я, ни Горький не могли раскачать старую белую лошадь, и мы тащились двадцать пять верст чуть ли не шагом.

Тем временем в имение Тернгрена прибыл и Леонид Борисович Красин, с которым Горький встретился и побеседовал.

Поздней осенью 1905 года А. М. Горький уехал в Москву, где он жил вместе с М. Ф. Андреевой на Воздвиженке. Как известно, Алексей Максимович принял активное участие в подготовке Декабрьского вооруженного восстания московских рабочих, оказал ему всемерную поддержку. Выступая в качестве лектора на платных вечерах, Горький способствовал увеличению денежных средств, необходимых для вооружения боевых рабочих отрядов и дружин, для производства бомб. С некоторыми из боевых дружин он был тесно связан.

В дни подготовки Московского вооруженного восстания к А. М. Горькому и М. Ф. Андреевой ездили в Москву с различными поручениями члены нашей Боевой технической группы. Побывал у Горького и я. Это было занесколько дней до начала восстания.

Помню, спустя несколько минут после моего прихода, Мария Федоровна предложила мне:

- Хотите птиц Алешиных посмотреть? - И она показала мне рядом с кабинетом Горького небольшую комнатку; во всю ширину окна в ней была устроена большая клетка, в которой летали разные пичуги: синички, красношейки и т. п.

- Алексей их очень любит, он сам о них заботится, - говорила Мария Федоровна.

Впоследствии, во время Декабрьского вооруженного восстания, в этой именно комнатке один из наших химиков учил боевиков делать македонские бомбы, и Мария Федоровна потому выбрала эту комнату, что она была наиболее изолирована во всей квартире.

Переговорив о наших конспиративных делах, мы пошли в небольшую столовую.

Там опять было полно всякого народа. М. Ф. Андреева следила за тем, чтобы лишние и неинтересные для Горького люди не проникали к нему, не мешали ему работать. Она очень умело их отстраняла, беря всю тяжесть бесед с ними на себя.

При вторичном моем посещении Марии Федоровны и Горького я окончательно почувствовал себя “своим”. В этот раз они подарили мне свои фотографии с чудесными надписями, причем Горький, вспоминая свою недавнюю поездку в Финляндию под видом охотника по делам, связанным с добыванием оружия, написал нафотографии: “От охотника за всякой дичью”.

В декабре 1905 года квартиру на Воздвиженке, где жили А. М. Горький и М. Ф. Андреева, охраняли члены боевой дружины, студенты-кавказцы. Часто останавливались здесь товарищи, приезжавшие в Москву по революционным делам.

Позже Мария Федоровна в письме ко мне описывала эту квартиру и жизнь в ней накануне Декабрьского восстания в Москве и в самые дни восстания:

“В квартире у меня была организована лаборатория по изготовлению так называемых болгарских бомб…

А. М. Горький в конспиративном костюме охотника во время поездки по партийным делам. Карельский перешеек. 1905 год.

Кавказская дружина во время восстания 1905 года в декабре жила у нас для охраны А. М. дней 12-15…

Жили они в большом кабинете Алексея Максимовича, вернее, спали на шкуре белого медведя, на диване, на полу, только стол был свято неприкосновенен. Днем оставался дежурить кто-нибудь один, остальные шли участвовать в боях, исполнять боевые задания и прочее.

Было их от 11 до 13 человек… Иногда после общего ужина кавказцы - в большинстве своем это были студенты - садились, как сейчас помню, в угол на корточки и чудесно пели тихими голосами превосходные грузинские песни. Это доставляло Алексею Максимовичу большое наслаждение, да и я, приезжая из театра после сыгранного спектакля, слушала их с превеликим удовольствием. Всё это были чудесные, чистые, горячие юноши!..

А Вы не помните, как чуть ли не вместе с Вами приехала “Наташа” (Ф. И. Драбкина) с изящным саквояжиком с двумя бомбами? Веру Кольберг - с конфетами от Бормана, переложенными запальниками с гремучею ртутью?

Митю Павлова, привезшего на себе обмотанным по всему телу в виде кирасы бикфордов шнур, причем вез он его откуда-то с Урала много дней и, войдя в квартиру, упал в обморок.

Когда же его раздели и размотали шнур, оказалось, что всё тело у него от застоя крови посинело до черноты.

Всё это было, Евгеньич!”

Отношения мои с А. М. Горьким и М. Ф. Андреевой стали еще более дружескими, когда они в начале 1906 годаснова приехали в Финляндию.

В это время мы при содействии товарищей финнов устраивали концерты в разных городах Финляндии. Сбор с концертов поступал в пользу РСДРП (большевиков) на технические партийные цели.

Приезд Горького и Марии Федоровны Андреевой, артистки знаменитого Художественного театра, слава о которой докатилась до Гельсингфорса, был как нельзя более кстати. Получив согласие Марии Федоровны участвовать в концерте, да еще с Максимом Горьким, мы немедленно известили об этом все газеты ибуквально подняли на ноги весь город.

Знаменитый финский художник Аксель Галлен-Каллела взял нас под свое покровительство, и мы действовали от его имени.