Даррен Шен - Цирк уродов. Книга 1

Некоторое время я лежал, прислушиваясь к ночным шорохам. Наконец наш сосед заметил меня, подошел, посмотрел. Мне не было видно его лица, но я услышал, как он ахнул, когда понял, что я мертв.

Сосед бегом обогнул дом, яростно заколотил в дверь. Было слышно, как он кричит, пытаясь вызвать моих маму и папу. Потом послышались их голоса: все трое приближались ко мне. Родители думали, сосед шутит или обознался. Папа сердито топал ногами и что-то бормотал себе под нос.

Они свернули за угол, шаги затихли: это они увидели меня. Казалось, наступившая тишина длилась целую вечность. Потом мама с папой бросились ко мне.

- Даррен! - закричала мама, прижимая меня к груди.

- Пусти, Анджи! - приказал отец, высвободил меня из ее рук и положил обратно на траву.

- Дэрмот, что с ним? - стонала мама.

- Не знаю. Видимо, упал из окна. - Папа встал и поглядел на открытое окно моей комнаты.

Я увидел, как он сжал кулаки.

- Он не шевелится, - тихо сказала мама, потом вдруг схватила меня и принялась трясти. - Не шевелится! - вопила она. - Не шевелится! Не…

Папа снова вырвал меня у мамы. Потом позвал соседа и велел увести ее в дом.

- Вызовите «скорую», - спокойно велел он. - А я останусь здесь, с Дарреном.

- А он… умер? - спросил сосед.

Мама застонала и закрыла лицо руками. Папа покачал головой.

- Нет, что ты, - сказал он, слегка сжимая мамино плечо. - Просто его парализовало, так же, как его друга.

Мама опустила руки.

- Стива? - В ее голосе слышалась надежда.

- Ну да. - Папа улыбнулся. - И он придет в себя, так же, как Стив. Беги звони в «скорую».

Мама кивнула и ушла вместе с соседом. Пока они не скрылись из виду, папа улыбался, а потом склонился надо мной, заглянул в глаза, пощупал пульс. Когда папа понял, что я мертв, он опустил меня на землю, убрал прядь волос, упавшую мне на глаза, а потом… Не думал, что когда-нибудь увижу такое…

Папа заплакал.

Вот так началась новая, печальная стадия моей жизни - смерть.

Врачи быстро пришли к заключению. Они решили, что пульса и дыхания нет. По их мнению, все было ясно.

Но самое ужасное - все видеть и слышать. Я уже жалел, что не попросил мистера Джутинга дать мне какое-нибудь сонное зелье. У меня сердце разрывалось от плача мамы и папы, от криков Энни.

Через час в больницу начали съезжаться мамины и папины друзья. Снова всхлипывания и причитания.

Лучше бы я всего этого не слышал! Лучше бы я просто ночью сбежал с мистером Джутингом, но он сказал, что так нельзя.

- Если ты убежишь, - объяснил он, - тебя будут искать. Всюду развесят объявления, твоя фотография появится в газетах, полиция обо всем узнает. Тогда спокойной жизни не жди.

Единственный способ - имитировать смерть. Если все решат, что я умер, мы получим свободу. Мертвых не ищут.

Однако теперь, когда я слышал, как все горюют, я проклинал и себя и мистера Джутинга. Нельзя было так поступать. Разве можно причинять людям такую боль?!

С другой стороны, зато этим все и закончится. Некоторое время родные и друзья погорюют, но, в конце концов, смирятся (наверное). А вот если бы я сбежал, они бы всю жизнь надеялись, что я вернусь, они бы искали меня, верили, а это только продлило бы их мучения.

Приехали служащие из похоронного бюро. Всех посторонних попросили удалиться. Медсестра и организатор похорон раздели меня и принялись осматривать. Постепенно действие зелья проходило, и я уже чувствовал, как холодные руки ощупывают мое тело.

- Прекрасно сохранился, - прошептал похоронщик медсестре. - Свежий, крепкий, без кровоподтеков. Тут делать нечего. Разве что немного щеки нарумянить.

Он поднял мне веко. Я увидел веселого, круглолицего человечка. Стало страшно - вдруг он поймет по глазам, что я жив. Но он ничего не заметил, только несколько раз повернул мне голову туда-сюда - сломанные кости заскрипели.

- Какое все-таки непрочное создание человек, - со вздохом проговорил он и продолжил осмотр.

Вечером меня отвезли домой, положили на длинный стол в гостиной, накрытый скатертью. Теперь все желающие могли прийти и проститься со мной.

Странно было слышать, как все обсуждают меня, не зная, что я все слышу. Кто-то вспоминал меня в раннем детстве, кто-то нахваливал, представляя, каким бы замечательным человеком я вырос.

Вот бы они удивились, если бы я вскочил и завопил: «Ага, поверили!»

Время тянулось еле-еле. Невозможно описать, как скучно лежать часами, не имея возможности ни пошевелиться, ни улыбнуться, ни почесать нос. Я даже не мог разглядывать потолок, потому что глаза у меня были закрыты.

Теперь, когда чувства начали ко мне возвращаться, надо было быть особенно осторожным. Мистер Джутинг предупреждал, что, когда действие зелья начнет проходить, тело станет страшно чесаться. Конечно, я еще не мог поднять руку или ногу, но при желании мог бы немного пошевелиться - и тогда все пропало.

Я сходил с ума оттого, что все тело зудело. Пытался не обращать внимания - тщетно. Казалось, что по мне бегают сотни паучков. И больше всего их собралось на шее, там, где сломаны кости.

Наконец люди начали расходиться. Должно быть, было уже поздно, потому что вскоре комната опустела. Стало тихо. Я лежал в одиночестве, наслаждался тишиной.

И тут до меня донесся какой-то звук.

Медленно- медленно, тихо-тихо дверь в гостиную отворилась.

Послышались шаги. Кто-то пересек комнату и остановился около стола. У меня внутри все похолодело, и на этот раз зелье тут было ни при чем. Кто это? Сперва я подумал, что это мистер Джутинг, но зачем бы ему прокрадываться в дом? Мы с ним договорились встретиться гораздо позже.

Кто бы это ни был, он старался не шуметь. С минуту не было слышно вообще ничего.

Потом чья-то рука коснулась моей щеки.

Неизвестный поднял мне веки и посветил в глаза фонариком. В комнате было слишком темно, и я не смог разглядеть, кто он. Неизвестный что-то пробормотал, опустил мои веки, потом открыл мне рот и положил что-то на язык: вроде как тонкая бумажка со странным горьковатым вкусом.

Вытащив бумажку, он взял меня за руку и снял отпечатки пальцев. Потом послышался щелчок фотоаппарата.

И наконец, он ткнул в меня чем-то острым, похожим на иголку, но ткнул так, чтобы не попасть в вену и не повредить жизненно важные органы. Действие зелья постепенно проходило, но все же еще не закончилось, и мне было не очень больно.

А потом он ушел. Я слышал, как он пересек комнату, стараясь ступать бесшумно, дверь открылась и закрылась. Неизвестный удалился, оставив меня гадать, кто он такой. Стало страшно.

На следующее утро пришел папа и сел рядом со мной. Он долго говорил мне, как хотел, чтобы я вырос, в какой бы колледж пошел, где бы работал. И все время плакал.

Потом пришла мама. Они рыдали, обнявшись, и пытались друг друга утешить. Зато у них есть Энни. Можно родить еще одного ребенка. Или усыновить. По крайней мере, я умер сразу и не мучился. И они никогда не забудут меня.