Михаил Ботунов - Невидимое оружие ГРУ

Мы уговорили Рузвельта принять этот разумный совет…»

Таким образом, вся «тройка» по сути подтверждает факт подготовки германских спецслужб к террористическому акту.

Остается лишь выслушать противоположную сторону. Что говорят немцы?

По нашим данным, задача совершить терракт была поставлена лично перед Отто Скорцени и его «командос» из спецшколы под Копенгагеном.

В середине шестидесятых годов в «Правде» появилось сообщение со ссылкой на интервью в парижском «Экспресс». Корреспондент привел слова Скорцени, проживавшего в ту пору в Мадриде: «Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные — это те, что написаны историками. Они утверждают, что я должен был со своей командой похитить Рузвельта во время Ялтинской конференции. Это глупость: никогда мне Гитлер не приказывал этого.

Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории: в действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции — той, что проходила в Тегеране… Но бац! ( Смеется )… из-за различных причин это дело не удалось обделать с достаточным успехом…»

Что же это за причины? Сегодня, когда рассекречены ранее недоступные документы о действиях спецслужб в Тегеране, можно с уверенностью утверждать: осуществить преступный план Отто Скорцени не дали советские и английские разведчики.

Как это было? Совсем не так увлекательно, как показано в известном фильме «Тегеран-43», в котором советский разведчик оказался в центре заговора и расстроил его.

Да, решение подготовить и провести террористический акт против «большой тройки» было принято Гитлером и носило кодовое название «Длинный прыжок». А во главе операции действительно стоял известный фашистский диверсант и террорист Отто Скорцени. Этот факт впоследствии подтвердил и шеф политической разведки гитлеровской Германии Шелленберг. В своих мемуарах он пишет, что терракт против Сталина, Рузвельта и Черчилля приурочивался «к одной из международный конференций». Речь идет, конечно же, о тегеранской встрече.

Однако в Иране работали не только «выкормыши» Скорцени.

Ранней весной 1941 года эксперт по вопросам школы и религии из Германии Бруно Шульце обратился к советским властям за транзитной визой. Он хотел проследовать по железной дороге до Баку, оттуда пароходом до иранского порта Энзели. Виза была получена, и Шульце отбыл в путешествие. Конечной целью эксперта стал Тегеран, германское посольство. Но перед тем как посетить посла Германии в Иране Эттеля, Бруно Шульце разыскал коммерческого атташе Шпекта.

Шпект был резидентом абвера. Он радушно принял немецкого эксперта. Но разговор их оказался весьма далеким от проблем школы и религии. Тем более что под именем Шульце и под видом эксперта скрывался майор германской военной разведки Бертольд Шульце-Хольтус. Абверовец приехал подготовить почву для своего внедрения в консульство в Тебризе, что на севере Ирана.

Возвращался майор вновь через Баку. По итогам поездки он подготовил отчет, который был направлен руководству абвера. Вскоре Шульце-Хольтуса поздравил его непосредственный начальник — полковник Пиккенброк, а позже принял сам шеф абвера адмирал Канарис. Так в мае, за 35 дней до начала войны с Советским Союзом, в Тебризе появился новый вице-консул.

Политическую разведку Шелленберга в Иране представлял Франц Майер. В архиве Службы внешней разведки России сохранился документ британской миссии в Тегеране. В нем о Майере сказано так: «Молодой, истерический, отважный Майер… представлял собой типичного эсэсовца… Он решил создать нечто более грандиозное и красочное, чем немецкая кампания в Норвегии, оказав в то же самое время помощь своим товарищам на Восточном фронте и подняв свои акции в Берлине». Иными словами, Майер, имевший широкие связи в иранских политических, деловых и военных кругах, в совершенстве владеющий персидским языком, решил создать в Иране мощное прогерманское националистическое движение. Целью движения стал захват власти в стране и превращение Ирана в союзника Германии.

Во многом эта идея удалась. По данным нашей разведки, в Иране действовало более двадцати установленных советской резидентурой прогерманских, антисоюзнических националистических организаций. Крупнейшей из них, наиболее дисциплинированной и боеспособной была так называемая «Голубая партия».

Но почему «Голубая»?

Она получила свое название от голубых бюллетеней депутатов иранского меджлиса, которые голосовали против ратификации Договора о союзе между Ираном, СССР и Великобританией, подписанном в январе 1942 года. Оппозиционеры оказались в меньшинстве, но не признали своего поражения. Они договорились продолжить антисоюзническую деятельность — создали нелегальную партию и военную организацию. Возглавил «Голубую партию» депутат меджлиса, литератор и общественный деятель Хабибулла Новбахт. В молодости он учился в Германии, овладел немецким языком. В середине тридцатых годов перевел на персидский язык книгу Гитлера «Майн кампф».

Поскольку «Голубая партия» стала реальной силой, ею в первую очередь и занималась наша иранская резидентура, которую возглавлял Иван Агаянц («Форд»). Он прибыл в страну 1 августа 1941 года. В 1942 году в Иран был командирован Владимир Вертипорох, ставший резидентом в Мешхеде. Примерно в это же время начал свою деятельность в Тегеране и Павел Журавлев. В 1943 году он курировал все резидентуры внешней разведки в Иране.

Ноябрь 1942 года. «Форд» сообщил в Центр: «Голубая партия» ставит перед собой главную задачу — подъем националистических сил на борьбу с «англо-советской оккупацией», захват власти и нанесение удара в тыл союзников совместно с германскими войсками.

В это же время Фриц Майер направляет Шульце-Хольтусу письмо: «Недавно я имел встречу с генералом Захеди, командиром корпуса в Исфагане. Значительная часть иранской армии готова восстать по нашему сигналу». Вскоре на конспиративной квартире майор абвера Шульце-Хольтус встречается с тремя офицерами иранского генштаба. Они обсуждают военные аспекты сотрудничества с германскими войсками.

Все это становится известным советским и английским разведчикам. В «Голубой партии» рядом с Новбахтом работают наши агенты. Один из них, «Тигран», разрабатывает и вербует владельца лавки Шамса, по телефону которого (за неимением собственного) часто звонит Новбахт. Теперь в квартире Шамса установлен параллельный аппарат, и советская резидентура в курсе всех телефонных контактов заговорщиков.

В дальнейшем к разработке привлекаются двое братьев Голь Мухаммеди. Им присваиваются псевдонимы «Омар» и «Джан». Наши разведчики предпринимают все меры для более глубокого проникновения в структуры «Голубой партии». Однако заботы резидентуры не ограничивались лишь этой партией.