Иосиф Линдер - Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов

Опыт моей работы в Харькове против польской агентуры научил меня, что почти во всех провалах виноват был неудачный выбор места встречи. <���…>

Я информировал ее о положении дел в украинских эмигрантских кругах и о той значительной поддержке, которую они получали от Германии. Особенно любопытной показалась ей информация, касавшаяся раздоров внутри украинской организации. <���…>

После нашего приезда в Вену я отправился на заранее определенное место встречи, где застал моего куратора и наставника по работе в Москве Зубова. Это был опытный разведчик, и я всегда стремился получить от него как можно больше знаний. Я подробно информировал его о деятельности Коновальца. <���…>

Из Вены я возвратился в Берлин, где в течение нескольких месяцев шли бесполезные переговоры о возможном развертывании сил подполья на Украине в случае начала войны. В этот период я дважды ездил из Германии в Париж, встречаясь там с лидерами украинского правительства в изгнании. Коновалец предостерег меня в отношении этих людей: по его словам, их не следовало воспринимать серьезно, поскольку в реальной действительности все будут решать не эти господа, протиравшие штаны в парижских кафе, а его военная организация».

В начале лета 1936 г. судоплатовский «дядя» Лебедь прислал (по приказу Центра, разумеется) распоряжение о возвращении «Павла Яценко» на Украину, где, согласно легенде, его должны были оформить радистом на советское судно, совершавшее регулярные рейсы в иностранные порты. Это давало бы возможность поддерживать постоянную связь между оуновским подпольем в СССР и руководством ОУН за рубежом. Возвращение в СССР намечалось через Финляндию, где Судоплатову предстояло нелегально пересечь Государственную границу СССР на одном из труднодоступных участков в районе станции Лоймола (ныне Карелия). Однако в ночь с 23 на 24 июля он был задержан финским пограничным патрулем.

Нашего героя препроводили в тюрьму в Хельсинки, где его допрашивали в течение месяца. К счастью, легенда Павла выдержала проверку финской контрразведки и тесно связанной с ней военной организацией абвера (КО «Финляндия»), представители которой чувствовали себя на земле Суоми не менее вольготно, чем в Германии. Можно себе представить, сколько седых волос прибавилось у руководителей операции, когда их сотрудник, сообщивший через З. И. Воскресенскую о возвращении домой с ценной информацией, вдруг исчез бесследно. Было даже предположение, что Судоплатов раскрыт и ликвидирован А. Сушко по приказу Е. Коновальца. С целью разобраться, что же произошло, на границу с Финляндией выехали С. Шпигельглаз и П. Зубов.

К счастью, финляндская эпопея П. А. Судоплатова завершилась благополучно, представитель ОУН в Хельсинки К. Полуведько засвидетельствовал личность «Павла Яценко» перед финскими властями и проводил последнего до Таллина. Там разведчик получил фальшивый литовский паспорт и в советском консульстве оформил по нему краткосрочную туристическую визу для поездки в Ленинград. А в Ленинграде он ушел от опеки гида, который (десять против одного) был в контакте с местным секретно-политическим отделом, и благополучно добрался до Москвы. У коллег Судоплатова из ленинградской контрразведки из-за пропажи «иностранца» наверняка были большие неприятности.

«Успешная командировка в Западную Европу, – вспоминал П. А. Судоплатов, – изменила мое положение в разведке. О результатах работы было доложено Сталину и Косиору, секретарю ЦК Коммунистической партии Украины, а также Петровскому, председателю Верховного Совета республики. В кабинете Слуцкого, где я докладывал в деталях о своей поездке, меня представили двум людям: один из них был Серебрянский, начальник Особой группы при наркоме внутренних дел – самостоятельного и в то время мне неизвестного Центра закордонной разведки органов безопасности, – а другой, по-моему, Васильев, сотрудник секретариата Сталина. Ни того ни другого я прежде не знал».

Скорее всего, Павел Анатольевич имел в виду руководящего работника Коминтерна Б. А. Васильева, отвечавшего в ИККИ за разработку и осуществление ряда военно-конспиративных программ и тесно сотрудничавшего в этой области с Иностранным отделом ГУГБ НКВД и Разведывательным управлением Штаба РККА.

С 25 декабря 1936 г. отделы ГУГБ «в целях конспирации» стали номерными, Иностранный отдел получил «счастливый» № 7, его начальником до 17 февраля 1938 г. был А. А. Слуцкий, а П. А. Су доплатов был назначен вначале оперуполномоченным, а затем помощником начальника 4-го отделения 7-го отдела. Весь 1937 г. он неоднократно выезжал на Запад в качестве «курьера» оуновского подполья. Как прикрытие использовалась должность радиста на советском грузовом судне «Шилка». Пока наш герой совершенствует свои навыки в качестве нелегала, мы вновь расстанемся с ним на короткое время, чтобы рассказать об изменениях в силовой составляющей разведывательно-диверсионной деятельности советских спецслужб во второй половине 1930-х гг.

Вскоре после убийства С. М. Кирова в декабре 1934 г. И. В. Сталин и его ближайшее окружение принимают решение о применении мер физического воздействия к врагам партии и государства. В первую очередь это касалось пыток арестованных и отказывающихся давать показания контрреволюционеров, в большинстве из которых вождь видел своих личных врагов.

В числе личных врагов Сталина числились и бывшие служащие советских учреждений за границей, такие как Г. З. Беседовский, оставшийся во Франции, или нелегальный резидент Иностранного отдела ОГПУ в Турции Г. С. Агабеков, бежавший в 1930 г. из Стамбула в Марсель. Агабеков не только предал свою партию и страну, но и в 1931 г. опубликовал в Нью-Йорке книгу под названием «ОГПУ: русский секретный террор». В ней он подробно описал известные ему еще с периода Гражданской войны сведения о деятельности советской разведки в ряде стран Ближнего и Среднего Востока.

Книга Г. С. Агабекова стала смертным приговором для многих друзей Советского Союза. Только в Персии (Иране) в июле – августе 1932 г. было арестовано более четырехсот человек, а четверо из них были казнены. Власти полностью разгромили коммунистическое и национально-освободительное движения в Иране. А ведь не следует забывать, что Агабеков сдал всю известную ему агентурную сеть внешней разведки не только в Иране, но и на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Балканах.

После бегства Г. С. Агабекова руководству ИНО ОГПУ пришлось незамедлительно принимать все возможные меры, чтобы минимизировать ущерб от предательства. Во все резидентуры были направлены шифровки с перечнем оперативников и секретных сотрудников, которым следовало отбыть в Москву или перейти на нелегальное положение. Тогда же было принято политическое решение о ликвидации предателя. Для этого в Париж выехали сотрудники Особой группы во главе с Я. И. Серебрянским, но Агабеков, имевший большой опыт нелегальной работы и осведомленный о методах работы своих бывших коллег, сумел от них ускользнуть.