Александр Осокин - Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке

Правда, в книге «Великая тайна…» [91, c. 414–416] процитирована упомянутая выше докладная записка за подписью наркома НКВД Берии и начальника Транспортного управления НКВД Мильштейна на имя Сталина от января 1941 г., где они удивляются ошибке наркомата обороны, заказавшего в 1941 г. вагонов под погрузку на 100 тысяч больше, чем под разгрузку (либо не понимая, что это и есть планировавшийся на тот год объем железнодорожных перевозок советских войск к Северному морю, либо легендируя свое сообщение о выполнении задания вождя по проверке состояния дел в НКПС). Кроме того, авторы этой докладной записки удивлялись, что НКО заказал 75 % перевозок на 1941 г. на узкую европейскую колею, хотя ее уже практически нет в СССР. А ведь это и есть косвенное подтверждение моего предположения о замене к 20 июня 1941 г. русской колеи на европейскую в приграничных районах СССР.

Однако конкретных указаний – какие части и соединения должны перебрасываться, откуда и куда, когда и с какой загрузкой – найти не удавалось.

Мне неоднократно попадалась в воспоминаниях советских военачальников, командовавших в начале войны различными соединениями, информация о том, что начиная со второй половины мая распоряжения от вышестоящих начальников о перемещениях и боевых задачах своих соединений они получали в устной форме, более того – будучи наедине с ними. Об этом, в частности, писал генерал-полковник К. Н. Галицкий, вспоминая свое посещение 12 июня 1941 г. штаба ЗапОВО по вызову командующего генерала армии Павлова (Галицкий в то время был генерал-майором и командиром 24-й стрелковой дивизии). В журналах боевых действий Западного фронта сказано: «Войска подтягивались к границе в соответствии с указаниями Генерального штаба Красной Армии. Письменных приказов и распоряжений корпусам и дивизиям не давалось. Указания командиры дивизий получали устно от начальника штаба округа генерал-майора Климовских. Личному составу объяснялось, что они идут на большие учения. Войска брали с собой все учебное имущество (приборы, мишени и т. п.)». Об этом подробно написал В. Мартов в своей работе «Белорусские хроники. 1941 год» [78].

Поэтому я считал, что документов о перебросках советских войск (а уж тем более об отправке их за рубеж) в этот период просто не существовало.

Однако неожиданно в книге «На земле Беларуси. Канун и начало войны. Боевые действия советских войск в начальный период ВОВ» [84] я впервые нашел документ, который может дать ответы на многие вопросы. На c. 390 указанной книги под № 138 приведено «Распоряжение штаба ЗапОВО командиру 47 стрелкового корпуса на передислокацию от 21 июня 1941 года»:

Управление и части отправьте по железной дороге эшелонами № 17401 – 17408 темпом 4 начало перевозки 23 июня 1941 г.

Обеспечьте погрузку в срок по плану. Сохранить тайну переезда. В перевозочных документах станцию назначения не указывать. По вопросам отправления свяжитесь с «3» Белорусской. Доносить о каждом отправленном эшелоне шифром.

На документе отметка:

Аналогичные указания 21 июня 1941 года даны командирам

17-й стрелковой дивизии,

21-го стрелкового корпуса,

50-й стрелковой дивизии,

44-го стрелкового корпуса,

121-й и 161-й стрелковых дивизий.

Первое и главное , что показала эта находка: распоряжения о железнодорожных транспортировках войск в последние предвоенные дни все-таки отдавались в письменном виде, поэтому их следует искать и дальше.

Второе: в этих распоряжениях запрещалось называть станцию назначения, а это может означать, что ее название было иностранным (хотя отсутствие названия в документах на транспортировку вызывает к ним особый интерес, тем не менее на это пошли).

Третье: распоряжение было отдано 21.06.41 г., стало быть, в это время 47-й ск уже находился в зоне погрузки в эшелоны, находящиеся на европейской колее, ибо вряд ли штаб округа мог так рисковать с графиком столь важной переброски. Значит, все намеченные к переброске соединения уже были перевезены ближе к границе, и поэтому никакого смысла еще раз грузить их в эшелоны не было бы, за исключением случая транспортировки по железной дороге с другой колеей, то есть за рубеж.

Четвертое: принимая во внимание сообщения о том, что железнодорожные переброски войск в то время велись, в основном, по устным указаниям начальников, можно предположить, что так делалось для транспортировок внутри страны, и только зарубежные все же требовали обязательных письменных указаний.

Пятое: выделенных данным распоряжением восьми эшелонов для перевозки стрелкового корпуса (при среднем количестве двухосных вагонов в эшелоне 45–50 и загрузке одного вагона по принципу «40 человек или 8 лошадей») хватило бы на отправку только управления корпуса, двух корпусных артполков и одной неполной стрелковой дивизии. Из этого следует, что какие-то части корпуса могли уехать раньше (по другому ранее отданному распоряжению) и что во главе уже отправленной группы эшелонов мог пересечь границу не сам командир соединения, а один из его заместителей (это позволяет понять, почему нередко судьба командира в первые дни войны отличается от судьбы его соединения, как, например, у генерала Галицкого).

Согласно данным статистического сборника «Красная Армия в июне 1941 г.» [56, c. 128], в состав 47-го ск (командир генерал-майор Поветкин С. И.) входило три дивизии: 55-я сд (полковник Иванов Д. И.), 121-я сд (генерал-майор Зыков П. М) и 143-я сд (генерал-майор Сафонов Д. П.). По приведенным в сборнике сведениям, все эти дивизии 21 июня находились в пунктах близ железнодорожных станций с узкой колеей (я думаю, что она начиналась от Барановичей, Лиды и, может быть, Слуцка) и имели реальную возможность быть немедленно отправленными за рубеж.

Что касается упоминания в этом «Распоряжении» двух других стрелковых корпусов (21-го и 44-го), которым тоже были даны указания о транспортировке, то его можно понимать двояко: либо они уже были отправлены до 21 июня 1941 г. и оказались за границей, а эта запись просто прикрытие их отсутствия, либо они действительно должны были отправляться после 21 июня, а значит, никуда еще не уехали. Если же эти эшелоны успели пересечь границу до немецкого нападения на СССР, то командиры перевозимых в них соединений, вероятнее всего, оказались в плену или пропали без вести.

Более вероятно, что именно так произошло с 21-м стрелковым корпусом, поскольку его командир генерал-майор В. Б. Борисов погиб в июне, а в июле корпус был расформирован; из входивших в его состав трех дивизий две —17-я сд и 37-я сд – числятся погибшими в июле 1941 г., при этом комдив-17 генерал-майор Т. К. Бацанов пропал без вести, а комдив-37 полковник А. Е. Чехарин погиб в ноябре 1941 г.; третья же – 24-я сд – считается погибшей в сентябре 1941 г., однако ее командир генерал-майор К. Н. Галицкий вышел из окружения, стал командующим гвардейской армией и в 1943 г. получил звание генерал-полковника (возможно, он по какой-то причине не смог выехать с первым эшелоном своей дивизии, и поехал его заместитель). А 50-я сд успешно воевала до конца войны и стала дважды орденоносной, хотя ее командир генерал-майор В. П. Евдокимов в июле 1941 г. пропал без вести.