Александр Осокин - Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке

Специально сконструированное приспособление позволяет сделать быструю передвижку скатов и тормозных башмаков, что дает возможность переставлять паровозы и вагоны с западноевропейской колеи на широкую колею, применяемую в СССР…

Советские же эшелоны с боевой техникой могли начать переброску 14 июня 1941 г. только в тех приграничных районах, где после присоединения к СССР сохранилась западноевропейская колея, в частности в Литве и Западной Белоруссии (Белосток – Гродно). В остальных местах началу транспортной операции должна была предшествовать срочная перетяжка на европейскую ширину железнодорожной колеи протяженностью 150–200 км – от границы до станций Паневежис, Обуз-Лесня, Тарнополь, Тирасполь. Туда с 18 по 21 июня по указанию высшего командования были выведены фронтовые управления, сформированные на базе штабов приграничных округов.

В специально выделенных «закрытых» зонах должны были грузиться в эшелоны, стоящие уже на европейской колее, советские соединения и части, которые отправлялись к Северному морю (и на Ближний Восток), с тем чтобы пересекать границу без перегрузки. Причем с 14 по 19 июня могла отправляться только боевая техника, боеприпасы, горючее, продовольствие и т. п. Переброска по железной дороге личного состава началась с 20 июня (согласно записи в дневнике Гальдера от 3 июля 1941 г., из которой следует, что «война против России» началась на два дня позже, чем «кампания против России» [28, с. 70–72]).

На перетяжку рельсов выделялся всего один день, максимум два! Поэтому предшествующая этому операция по выселению «элементов» из Прибалтики в соответствии с совершенно секретным постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 1299-526 от 16 мая 1941 г. «О выселении социально чуждых элементов из Прибалтийских республик, Западной Украины, Белоруссии и Молдавии» была проведена поистине стахановскими темпами.

Итак, заметим: 13 июня 1941 г. по радио передается Сообщение ТАСС, на следующий день его публикуют в газетах, и в тот же день начинается выселение «элементов» из Прибалтики. Для его проведения были привлечены войска НКВД и милиция соседних областей РСФСР, а также автотранспорт расположенных поблизости воинских частей, и уже 17 июня 1941 г. нарком госбезопасности Меркулов доложил Сталину о выполнении порученной этим Постановлением «работы».

14 июня отмечено еще одним важным поворотом событий – начиная именно с этого дня от западной границы СССР пошли на восток эшелоны с техникой, укрытой брезентом, и фанерными ящиками. Мой старый знакомый Ефим Захарович Захаров, живший в то время в Смоленске, рассказал, что в день публикации Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 г., то есть 14 июня, через Смоленск провезли в восточном направлении пушки на конной тяге и начиная с этого дня до самого начала войны через станцию Смоленск непрерывном потоком пошли на восток эшелоны с боевой техникой, что жители Смоленска расценили как снятие угрозы войны и отвод от границы советской военной техники.

Однако сегодня понятно, что советскую технику от границ никто в этот период не отводил. Значит, это была немецкая военная техника, то есть с 14 июня 1941 г. началась переброска военной техники в обе стороны в соответствии с достигнутой между СССР и Германией договоренностью о Великой транспортной операции. Причем, скорее всего, по собственной территории эшелоны с техникой двигались в ночное время, а по территории сопредельного государства днем (на своей же территории днем они стояли на запасных путях или в специально отведенных «закрытых» зонах) – что создавало видимость отвода войск от советско-германской границы. Перевозимая техника была тщательно зачехлена или закрыта сверху фанерными либо дощатыми коробами, с заводов она поступала иногда в разобранном виде в заводской упаковке (известны случаи такого способа перемещения в этот период на платформах тяжелых орудий и даже истребителей новых типов со снятыми крыльями). В качестве часовых в тамбурах стояли солдаты той страны, по которой двигался поезд.

А вот еще одно интересное совпадение, пришедшееся на этот роковой день. В статье В. К. Волкова, видного историка, члена-корреспондента РАН, читаем:

День 13 июня был заполнен событиями. Ранним утром, примерно в 5 часов по берлинскому времени, в Германии была конфискована газета «Volkischer Beobachter» с упомянутой выше статьей Геббельса. Через 11 часов, в 18 часов по московскому времени, советские радиостанции передали Сообщение ТАСС, опубликованное во всей советской прессе 14 июня. Была ли тут какая-то причинно-временная связь?

По согласованию с Гитлером и Кейтелем Геббельс задумал хитроумную операцию со статьей «Крит как пример», которой нацистское руководство придавало особое значение. Статья была опубликована в «Volkischer Beobachter» в ночь с 12 на 13 июня и рано утром, сразу же после развозки тиража, этот номер был поспешно конфискован. Инсценировка «скандала» удалась. Даже в геббельсовском министерстве все были убеждены, что шеф совершил «серьезную ошибку». Геббельс зафиксировал в своем дневнике, что к нему позвонил доктор Р. Лей (руководитель Германского трудового фронта и видный деятель НСДАП), который «попался на удочку». «Я не стал его разубеждать». Фюрер тепло поздравил Геббельса, а генерал А. Йодль (начальник оперативного штаба вермахта) «был просто в восторге». Статья произвела сенсацию и вызвала определенное замешательство. Но в это время счет шел уже не по дням, а по часам…

Это был мощный дуплет, произведенный в один день 13 июня: утром в Берлине конфискован многомиллионный тираж главной нацистской газеты со статьей Геббельса «Крит как пример», а к вечеру московское радио передает Сообщение ТАСС о том, что сосредоточение немецких войск у границ СССР связано не с нападением на СССР, а с совсем другими планами германского командования. Две эти акции (весьма возможно, согласованные) выполняли общую задачу: намекали на то, что после генеральной репетиции на острове Крит состоится генеральная операция – высадка на Британских островах.

Вот во что верил Сталин, понимая, что без СССР Германия в одиночку никогда этого сделать не сумеет, а значит, его неизбежная схватка с Гитлером произойдет только после высадки в Англии (отсюда его постоянная фраза: «Мы будем воевать с Германией в 1942 году»).

Поэтому Сталин не обращал внимания на потоки предупреждений о подготовке удара по СССР и, напротив, сам жестко предупреждал своих генералов, что в случае малейшей провокации на границе с них «полетят головы» [32, с. 337]. Вот они и занимались не столько подготовкой к возможному удару противника, сколько недопущением провокаций.