Ричард Смиттен - Жизнь и смерть величайшего биржевого спекулянта

Пол подбежал к машине, но из нее вышла Гарриет, его мачеха, решившая сделать ему сюрприз. Она так сильно напугала его, что он с криком убежал через футбольное поле в общежитие.

Позднее ему позвонил отец и извинился за Гарриет. Она очень ревновала отца и настаивала на том, чтобы летом Пол уезжал в лагерь; так чтобы его не было в их квартире на время летних каникул. Пол всегда привозил домой на каникулы школьный сленг, чтобы изолировать себя от нее. Ему также нужна была компания на длительные промежутки времени, в противном случае он находился бы в квартире один.

31 июля 1936 года Дороти Ливермор-Лонгкоуп предъявила Ливермору иск в суде Нью-Йорка. Она хотела, чтобы ему отправили судебную повестку, с тем, чтобы она могла получить деньги на оплату медицинских расходов Джесси, возникших вследствие пулевого ранения. Судья отказался выписать повестку и посоветовал ей искать другие средства правовой защиты. Он изъял дело из судопроизводства. Ливермора проинформировали о ее поступке и ему оставалось только качать от удивления головой.

Когда Джесси поправился, полностью восстановился, Ливермор отправил его в путешествие по Европе, куда он так хотел поехать.

Сам Ливермор остался дома.

Следующей схваткой Ливермора стала война с Налоговым Управлением, после того, как его счет на уплату налогов достиг 800 000 долларов. Он вел переговоры и погасил счет от Налогового Управления в том же году.

К лету он был готов поехать на рыбалку. Он зафрахтовал "Рейнджера" - лодку для рыбной ловли в глубоких водах, которая вышла из Монтаук Пойнт. Рано утром, слегка отойдя от Монтаука в сторону пролива Лонг Айлэнд, он поймал на крючок крупную рыбу-меч. Привязанный к специальному креслу, он больше часа боролся с рыбой с помощью одной лишь 36-фунтовой лески. Рыба долго и упорно пыталась сорваться с крючка, прыгая, ныряя, но с таким опытным капитаном как Джон Суитинг у штурвала, это была равная борьба между рыбой и человеком.

В конце концов рыбу подняли на борт лодки. Ее вытянули из воды при помощи талей и взвесили в доке. Ее вес составил 486 фунтов, и она остается рекордным уловом как вторая по величине рыба-меч, когда-либо пойманная в Монтаук Пойнт на удочку с катушкой.

Два года спустя, 14 ноября 1937 года, в возрасте 18 лет, Джесси женился на Эвелин Салливан, дочери Хэна Блэтцера, который долгие годы содействовал распространению боев за вознаграждение и управлял баром в Балтиморе. Эвелин сказала, что ей 20 лет; в прессе сообщалось, что за четыре года до свадьбы она уже была замужем. Дороти присутствовала на свадьбе, чтобы дать сыну свое благословение. На самом деле она помогала в получении разрешения на брак и была свидетельницей на свадебной церемонии. Джесси был особенно рад тому, что избавился от гнетущего присутствия суровой и мрачной Гарриет.

Ливермор не пошел на свадьбу. В качестве свадебного подарка он купил своему сыну лицензию на продажу "Пепси-Колы" в Коннектикуте.

В 1938 и 1939 годах Ливермор все глубже и глубже погружался в свою депрессию. Он по-прежнему играл на рынке, но не так, как раньше, когда игра поглощала всю его энергию и страсть, когда ему хотелось начать работу, победить в игре, применить всю свою энергию на фондовом рынке, рынках зерна и рынке в целом.

Славные времена 1920-х и сама радость жизни испарились. Он разрушил все это своими любовными связями, и продолжал в том же духе. Безусловно, Дороти пила, но ситуация обострилась после того, как выявились его любовные связи, после того как он унизил и бросил ее.

Дороти была зеркальным отражением его личности. Он был сдержанным и интеллектуальным; она была общительной и инстинктивной. И она была красива. Чем больше времени проходило, тем больше он по ней скучал. Веселье, радость, смех ушли из его жизни.

У него в первый раз в жизни появились повторяющиеся ночные кошмары.

В конце 1939 года сын Ливермора, Джесси, предложил ему написать книгу о своем опыте и технике заключения сделок на фондовом и товарном рынках. Это вернуло в Ливермора искру жизни: миссия, цель и намерение. Он начал все снова, думал, что, возможно, это вновь поднимет его дух. Книга была написана и опубликована издательством "Дуэлл, Слоан энд Пирс" в марте 1940 года. Она называлась "Как заключать сделки с акциями".

Книга продавалась не очень хорошо. Шла мировая война, и общий интерес к фондовому рынку был низким. На тот период его методы по-прежнему были новыми и спорными, и они получили неоднозначную оценку у гуру фондового рынка того времени.

Они по-прежнему остаются спорными и в наши дни.

Ливермор говорил, что его основная теория является лишь началом, поскольку Зигмунд Фрейд и Карл Юнг продолжали изучать человеческий разум. В своей книге он написал: "Я знаю, что люди доведут предложенные мной идеи до новых, более высоких вершин. Не волнуйтесь, я не буду завидовать. Я желаю всем им добра. Я согласен с Вергилием: "Exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor. Да возникнет из наших костей какой-нибудь мститель".

Есть жнец, окутанный страхом.

Наточенный серп косит одним взмахом,

И падают стебли, и сыплют зерно,

И гибнет меж: ними цветок заодно.

Лонгфелло, "Жнец и цветы"

В СРЕДУ, 27 НОЯБРЯ 1940 ГОДА, 63-ЛЕТНИЙ Ливермор со своей женой Гарриет, которую он прозвал "Ниной", сидели в клубе "Сторк", любимом клубе Ливермора. К ним подошел фотограф заведения и попросил разрешения сделать снимок.

"Да, конечно", - сказал Ливермор. - "Но это будет последний снимок, который вы сделаете, поскольку завтра я надолго уезжаю".

Нина была шокирована. Она спросила Ливермора: "Лори, что ты имеешь в виду?"

"Шутка, просто шутка", - улыбнулся он ей.

Сверкнула вспышка. Время от времени к ним подходили люди и Нина станцевала с друзьями пару-тройку раз. Ливермор продолжал смотреть на все отрешенным взглядом. Его еда осталась нетронутой; он давным-давно потерял аппетит. Он выглядел исхудавшим и изнуренным.

На следующий день, 28 ноября, в полдень он ушел из своего офиса в Сквибб Билдинг на Пятой Авеню, дом 745, и вошел в гостиницу "Шерри Недерлэнд". Он остановился, чтобы поздороваться с Юджином Войтом, управляющим. Он долгие годы жил в этой гостинице до того, как переехал на Парк Авеню. Он часто заходил сюда выпить коктейль по дороге домой с работы.

В 12.30 он в одиночестве пообедал, в этом не было ничего необычного. Сотрудники хорошо его знали, он был любимым постояльцем гостиничных бара и ресторана. Он сидел возле бара и пил свой коктейль, который бармен, не спрашивая, наливал, когда видел, что он входит. Во время обеда он ни с кем не разговаривал. Официанту показалось, что он не в себе и очень напряжен.

Во время обеда он резко выхватывал из кармана свою любимую записную книжку в кожаном переплете, вытаскивал золотую ручку, прикрепленную к цепочке жилета, что-то записывал. Он писал второпях, одновременно на двух страницах, как кто-то, кому нужно много сказать, но кто в настоящий момент может сказать лишь немногое. Каждый раз он снова убирал записную книжку в карман. Он проделал это несколько раз в течение обеда. Сидя там, он выкуривал сигарету за сигаретой. В 2:30 он ушел из гостиницы и вернулся в офис.