Корней Чуковский - Современники: Портреты и этюды
- Название:Современники: Портреты и этюды
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современники. М.: Мол. гвардия
- Год:1967
- ISBN:978-5-235-03040-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Корней Чуковский - Современники: Портреты и этюды краткое содержание
Современники: Портреты и этюды - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Тотчас же порвал с человеком, с которым дружил двадцать лет.
Самая идея монархизма всегда была ненавистна Репину.
«...Что за нелепость самодержавие; какая это невежествен-
______________
1И. Е. Репин. Письма к писателям и литературным деятелям, с. 175—176. В подлиннике описка: вместо «видны» — «видно». Письмо к А. В. Жиркевичу от 26 июня 1906 года.
509
ная, опасная и отвратительная по своим последствиям выдумка дикого человека» 1.
Когда реакционное духовенство отлучило Льва Толстого от церкви, Репин написал своей дочери Вере:
«По Руси отвратительным смрадом подымают свое вонючее курево русские попы... С забулдыгами «черной сотни» они готовят погром русскому гению»2.
Здесь отголоски идей, которыми в свое время питалось творчество Репина. Даже в восьмидесятых годах, в самый разгар реакции, когда казалось, что «шестидесятничество» погребено и забыто, Репин во всеуслышание объявил себя «человеком шестидесятых годов».
«...Я не могу,— писал он,— заниматься непосредственным творчеством (то есть «искусством для искусства».— К. Ч.). Делать ковры, ласкающие глаз, плести кружева, заниматься модами,— словом, всяким образом мешать божий дар с яичницей, приноравливаясь к новым веяниям времени... Нет, я человек 60-х годов, отсталый человек, для меня еще не умерли идеалы Гоголя, Белинского, Тургенева, Толстого и других идеалистов3. Всеми своими ничтожными силенками я стремлюсь олицетворить мои идеи в правде; окружающая жизнь меня слишком волнует, не дает покоя, сама просится на холст; действительность слишком возмутительна, чтобы со спокойной совестью вышивать узоры — предоставим это благовоспитанным барышням»4.
Горячо возмущался он такими «безыдейными» художниками, как Семирадский и прочие.
Когда эти приверженцы «чистого искусства» пытались травить Верещагина, боровшегося в своем искусстве за социальную правду, Репин заявил себя страстным поборником верещагинской живописи:
«...Семирадский тоже не всех пленяет, много есть серьезных мнений, что Семирадский продал себя за деньги, как публичная женщина... И всем им с их живописью до верещагинской живописи так же далеко, как подносам до настоящих картин, я уже не беру нравственной стороны человека, которая дает Верещагину гениальность, а все они — куцые шавки»5.
________________
1И. Е. Репин. Письма к Е. П. Тархановой-Антокольской и И. Р. Тарханову, с. 55.
2 «Искусство», 1936, № 4, с. 35.
3 Под идеалистами Репин в данном случае разумеет людей, верных своим демократическим идеалам.
4 И. Е. Репин. Письма к художникам и художественным деятелям. М., 1952, с. 53. Письмо художнику Н. И. Мурашко от 30 ноября 1883 года.
5 Там же, с. 54. Письмо к Н. И. Мурашко от 10 апреля 1884 года.
510
Это вовсе не значит, что в оценке картин он руководствовался лишь их содержанием. К красоте формы он был необыкновенно чувствителен. Но никакая самая прекрасная форма не могла заставить его примириться с безыдейным искусством. «Будем судить за форму, за художественность, это понятно нам, жрецам, гастрономам всякого рода, [охотникам] до соловьиных языков, голых задов и прочих даров неисчерпаемой богатством природы, но не будем же уже так нагло относиться к проявлениям разума в жизни, ведь это и есть тотсвятой дух, который нас ведет к чему-то высшему» 1.
Конечно, менее всего я хочу изображать его последовательным революционным бойцом. Он далеко не всегда с такой стойкостью выказывал себя «человеком шестидесятых годов». И все же Репин «Бурлаков», «Ареста пропагандиста», «Крестного хода», «Не ждали» сказывался в нем беспрестанно.
Сознание, что он своим творчеством послужил революции, никогда не покидало его. За несколько лет до смерти он написал мне об этом со своею обычною скромностью:
«От юности входя душою в героическую стезю бескорыстнейших мечтаний молодежи, и я полезен в сумме общего движения в пользу Революции»2.
В 1914 году он затеял создать у себя на родине, в Чугуеве, трудовую рабочую Академию художеств, основанную на демократических принципах.
— К черту эти подлые рисовальные школы, плодящие бездарных карьеристов! — грохотал он у себя в мастерской, когда я позировал ему для его «Черноморской вольницы».— Нам нужны не чиновники живописи, бегущие в школу за казенным дипломом, а чернорабочие, мастера, подмастерья. Мы создадим Запорожье искусства,— приходи, кто хочет, и учись, чему хочешь. Никаких рангов — ни высших, ни низших, ни этих проклятых дипломчиков! Принимаются люди обоего пола, всех возрастов, всех наций и званий!
К его семидесятилетию я написал в «Русском слове» об этом его проекте небольшую статью и предложил читателям присылать в редакцию газеты пожертвования на Народную Академию имени Репина. Прочитав мое воззвание, Репин написал мне в тот же день:
«Вашим лебединым криком на всю Россию в пользу моего Делового Двора даже я сам возбужден и подпрянул до потолка! Уже полез в карман доставать копейки».
Копеек в редакцию «Русского слова» посыпалось много,
___________________
1И. Е, Репин. Письма к художникам и художественным деятелям, с. 55.
2 Письмо ко мне без даты (1926).
511
но правительству эта рабочая Академия художеств, естественно, пришлась не по вкусу, и были приняты очень тонкие меры, чтобы затея Репина превратилась в ничто. Местные Чугуевские власти повели себя в этом деле дипломатично, политично, лукаво, уклончиво, все больше благодарили и кланялись, а потом пришла война — и все заглохло.
В сущности, это был новый бунт Ильи Репина против казенной Академии художеств — через сорок лет после первого1. Он так и написал в своем проекте Чугуевского «Делового Двора»:
«Самая отвратительная отрава всех академий и школ есть царящая в них пошлость.
К чему стремится теперь молодежь, приходя в эти храмы искусства?
Первое: добиться права на чин и на мундир соответствующего шитья.
Второе: добиться избавления от воинской повинности.
Третье: выслужиться у своего ближайшего начальства для получения постоянной стипендии»2.
Восставая против этих бюрократических мерзостей, Репин задумал создать нечто вроде фаланстера в духе романа «Что делать?». На старости лет он простодушно поверил, что в гнилостных недрах тогдашнего общества возможно взрастить такую немыслимую в то время коммуну производственно-учебного типа, участники которой делили бы между собою всю прибыль соответственно с количеством и качеством сделанной ими работы, причем эта коммуна должна была, по замыслу Репина, обеспечить им и пищу, и жилье, и одежду.
Этот запоздалый фурьеризм, неосуществимый в то время нигде на земле, чрезвычайно характерен для Репина, до старости сохранившего нежную память о знаменитой коммуне Крамского, из которой выросло потом передвижничество...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: