Александр Глазунов - Похищенные инопланетянами

12 августа их группа еще находилась в Зеленой Гостиной. После обеда нудный дождь прекратился, и они вышли из своих палаток — прогуляться, поразмяться. Кто-то из девушек обратил вдруг внимание на альпинисткую связку из двух человек недалеко от их палаток. Фигуры альпинистов выглядели странно большими и нереальными. Но может, это на расстоянии, как следствие оптического обмана в сильно влажном горном воздухе? Володя пошел им на встречу, однако не доходя до них метров тридцать-сорок, фигуры исчезли, растворились в воздухе, как их и не было. Над необычным видением посмеялись и только, но весь следующий день Володя чувствовал довольно ощутимые боли в сердце, и у него почему-то не выходили из головы эти две загадочные тени в альпинисткой связке. Однако должного значения этому факту он не придал.

Но вот спустя несколько дней одна из ясновидящих, к кому обратилась Нина Максимовна, выдала неожиданную информацию. Этой ясновидящей предварительно не сообщали о Тане ничего, как не говорили и о месте исчезновения девушек, только показали фото Тани и сказали, что она пропала. Ясновидящая работала с географической картой, на которой вскоре и указала место нахождение пропавших — по другую сторону перевала Башкара, и точно обрисовала его. Вот тогда-то Нина Максимовна и вспомнила свое видение с «цветком лотоса» — оно совпало по описаниям ясновидящей с той местностью.

— Когда я услышала от Тани первые слова, переданные, конечно, через контактера, — продолжала Нина Максимовна, — я сначала как-то даже не осознала того, что произошло. Больно неестественно все это происходило — словно с потусторонним миром, с душами умерших общаешься, — она зябко передернула плечами. — Но вот после встречи с Таней в институте, когда потом мы пошли домой вместе, уже дома, оглядывая пустую комнату Тани с ее фотографиями, рисунками, физически уже почувствовав эту пустоту, я вдруг явственно услышала: «Мама, я здесь…» — и горячая волна радости захлестнула меня. Я поверила сразу и в то, что скоро сама увижу и услышу Таню…

Глухие раскаты грома над головой заставили нас взглянуть в серо-свинцовые тучи, довольно стремительно надвигающиеся из-за леса. Гроза должна была разразиться с минуты на минуту. Не мешкая, мы повернули назад, но вскоре ливень заставил нас бежать.

…Уже в палатке, скинув с себя мокрую штормовку и сапоги, под барабанную дробь дождя я вместе с Амуни размышлял о проблеме, оставшейся за гранью внимания уфологов — о родителях похищенных инопланетянами; об их близких родственниках и друзьях, о той роли, которую невольно сыграют в их жизни случаи похищения любимых ими людей, о тех психических изменениях в их сознании, психологических сдвигах, непременно происходящих, и частенько незаметно, — об этом мы не знаем ничего.

— МОИ сообщают, что двенадцать минут назад ОНИ вылетели с Глории…

Я взглянул на часы — в красных бликах костра циферблат высвечивал 20.53 по московскому времени. Значит, Таня с глорианцем Ториолисом, Света и, очевидно, сопровождающие их вылетели с Глории в 20.41.

— Сначала они полетят на свою космическую станцию, — продолжала Вия, — которая находится на околосолнечной орбите, где-то на полпути между Землей и Глорией, — она взяла у меня из рук блокнот и нарисовала схему расположения в Солнечной системе Солнца, Земли, Глории и глорианской космической станции.

Мятущееся от порывов ветра пламя костра выхватило из темноты лица неподвижно сидящих за столом Нину Максимовну и Амуни. Между ними устроилась Вия, держа наготове свою рамку; с краю стола, чтобы видеть всех, расположился с блокнотом и авторучкой я. Так что нас у костра за столом оказались четверо — те, кому разрешено было присутствовать во время контакта. Остальные разошлись по палаткам.

Вскоре дождь прекратился, но поднялся ветер. Темень стояла такая, что небо было одинаковым по черноте со стеной леса, и в двух метрах человек просто растворялся в темноте. Костер почти погас, лишь порывы ветра раздували тлеющие угли, вспыхивающие коротким зеленовато-голубоватым пламенем, но они тут же угасали до багрового мерцания.

Так как мне предстояло записывать все, что будет происходить, на стол поставили свечку, поместив ее в полиэтиленовый «стакан» из обрезанной бутылки из-под минеральной воды, чтобы ветер не задувал слабое свечное пламя…

— Прибыли на орбитальную станцию, — словно очнувшись, заговорила Вия, а я опять смотрю на часы — 21.06. — Наши контактеры там, на встрече, кроме твоих, — кивает она Амуни, — ОНИ на своей «тарелке» неподалеку, так как здесь присутствуют не как участники событий, а как наблюдатели… На станции Таня и Света проходят «акклиматизацию» перед вылетом на Землю, и это займет не менее часа…

На моих часах — 21.17. Мы сидим на лавочке за столом спиной к костру, перед нами чернота пространства поляны и дальше стена леса метрах в 40–50 от нас, которая теряется во мраке. На этой поляне и должны появиться прилетевшие с Глории.

— У нас тут чужие появились, — нарушает молчание Вия, — кто-то из «нейтралов», «раки», наверное. Очевидно, поэтому рядом с нами оказался и Кавеспуль… А, поняла, — усмехается она чему-то, — это биоробота-наблюдателя поставили. Здоровый, метрах в десяти от наших палаток стоит…

Да, писать в блокноте при свечном освещении и на ветру — дело, надо сказать, довольно нервное. И хотя рядом лежит электрический фонарик, включать его я почему-то не решаюсь — вроде как боюсь ИХ спугнуть, или что-нибудь испортить… Происходящие вокруг события «видят» лишь Вия и Амуни. Теперь и я стал понимать это состояние своей как бы неполноценности при данной ситуации, которое раньше испытывала Нина Максимовна и о котором она мне поведала.

— Ну вот, НАШИ контактеры появились, — сказала Вия, — нет Спольсиноя — он вроде бы остался зачем-то на станции…

У меня на часах- 21.44.

— Предупреждают нас, что процедуры по акклиматизации пассажиров с Глории закончены. Минут через тридцать они вылетят сюда… Кстати, биоробота своего нейтралы с поляны убрали.

— ОН «ушел на тарелку», — пояснил Амуни, глядя куда-то в сторону, — она висит над лесом справа от нас… Смотри-ка, и МОИ контактеры тоже здесь, на поляне…

— Ты видишь, что делается, — прерывает его изумленный голос Вии, — выставляют биороботов по периметру поляны. Я их здесь двенадцать насчитала, столько же вроде и на том берегу Сылвы.

— Точно, — кивает Амуни. — ОНИ стоят как бы по кольцу, на груди у каждого какая-то светящаяся точка…

— А головы у НИХ, как кубы, правда, есть и другой формы, — Вия поежилась. — Слушайте, прохладно что-то становится, меня уже трясет.

Минуту назад я заметил, что Амуни в буквальном смысле бьет дрожь. Особенно явно это ощущалось, когда он начал говорить. Да и Нина Максимовна сидела, обхватив плечи руками. Как вскоре выяснилось, погода здесь была ни при чем, дрожь вызывалась воздействием на нас довольно мощной энергетикой различных ВЦ и, в первую очередь, ее ощутили контактеры.