Александр Глазунов - Похищенные инопланетянами

— Мальчик и старшая девочка учатся, как они выражаются, в одинаковом режиме, все соты обучают детей по одной программе. Соты — это ИХ выражение, очевидно, речь идет о школах.

— На Глории общаются между собой только на глорианском языке?

— На Глории, оказывается, есть и расы, и дети, говорят, должны знать и их языки, или, может, диалекты… Однако дети принимают любую информацию и телепатически.

— А наши контакты от чего зависят? — Нина Максимовна невольно вздыхает.

— Говорят, от нашей занятости, — смеется Вия, — и на меня показывают. Вспомнили случай, когда ОНИ прилетели на Землю, а я не смогла встретиться с НИМИ. Хотя, уточняют, что с ИХ стороны это тоже не всегда возможно — работа, семья, обязанности… Света, например, занимается медицинской практикой, правда, лечит только землян, но и для этого ей пришлось повышать свою квалификацию. Таня тоже кое-что помнит из того, чему училась на Земле, и интерес ее к физике, географии, например, так и остался…

При упоминании о Свете я вдруг подумал, что совершенно упустил ее из виду и даже не представляю, где она теоретически сейчас находиться — справа от стола или слева, ушла на поляну и, может, наблюдала за лягушкой вместе с девочкой, а сама вспоминала нечто земное, когда-то хорошо знакомое ей и волнующее?.. Странно, но у меня возникло такое впечатление, что Земля и земляне как-то разом вдруг забыли о Светлане — все!

Внезапно сильный порыв ветра повалил «стакан» со свечой и она погасла. Стало как-то не по себе. Где-то рядом, вверху шелестели от ветра деревья, хотя видно их не было — все окутывала непроницаемая для глаз темнота. Я схватил фонарик, и вскоре слабый свечной огонек осветил наши встревоженные лица.

— Мальчик сказал — страшно, — глухо произносит Вия.

— Он знает, что такое свеча? — заинтересовалась Нина Максимовна.

— Нет, ему лишь известны те слова русского языка, которые в обиходе на Глории.

— А Таня помнит свечу?

— Да, однако и у нее с русским языком существуют полные провалы. Она тоже не помнит тех слов, которые не употребляются на Глории. Она это сама поняла после посещения Земли, и Ториолис дал ей необходимые знания. Но Таня все вспоминает с интересом, а некоторые слова выплывают из памяти сами. Так хлебницу она путала с житницей, пшено с пшеницей. Вызывают трудности и такие понятия, как яблоня и яблоко, угол-уголь-уголок…

— А помнит, что она раньше на Земле занималась живописью, керамикой?..

— Начинает вспоминать. Говорит, что сейчас она выполняет определенные процедуры, и кое-что выплывает из памяти. Однако, если у нее при этом пойдут эмоциональные всплески, то эти занятия с ней прекратят. Потому как подобное напоминает стихийный вал, когда после таких процедур слова вспоминаются одно за одним.

— Это все равно, что иностранный язык изучать, — замечает Амуни.

— Таня говорит, — продолжает Вия, — что процентов сорок забытых слов она вспоминает, другие где-то ищет.

— Каким образом у НИХ там хранят информацию? — спрашивает Нина Максимовна. — У НИХ есть книги, записывающие устройства, компьютеры?..

— Информацию на Глории хранят… — Вия долго молчит, потом по слогам медленно произносит: — в светоперфоиндукторах. При этом используется пьезоэлектричество, — она кивает Амуни, как бы предлагая продолжить.

— Светоперфоиндукторы — это такие четырехугольные пластинки разной толщины по углам и в центре, — напряженно произносит Амуни.

Да, когда касается данных технического характера в иных цивилизациях, то при приеме возникают почти непреодолимые трудности. Мы иногда просто ставим в неловкое положение представителей ВЦ, которые теряются, не зная, как нам объяснить то или иное техническое устройство, аналогов которым на Земле не существует. Но…

— Я вот тут пытаюсь у НИХ выяснить, — после недолгой паузы сказала Вия, — есть ли на Глории люди, у которых сохранилась память о Земле. Оказывается, и такие есть. Это те, которые переселились на Глорию по собственному желанию, вернее, по согласию. Но и они помнят не все слова или их значения, понятия. Им на Глории, говорят, приходится труднее всех. Тане и Свете, например, там создавали искусственные условия, пока они не адаптировались. А тех сразу направляли в поселения. Довольно печальное зрелище, когда люди пытаются восстановить в памяти названия городов на Земле, какие-то другие вещи вспомнить. Это говорит об их слабости духа, узком кругозоре… Таня считает, что это вовсе не свобода. Она видела многое — посещала расположенную на Марсе глорианскую базу… слушайте, предупреждают, что время контакта истекает.

— Они сами ничего не хотят нам сказать? — дрогнувшим голосом спрашивает Нина Максимовна.

— Дети сейчас находятся у наших палаток, — не слыша ее вопроса, говорит Вия, — наблюдают за моей собакой, мальчик даже погладил ее, но все равно боится. Спрашиваю у Ториолиса: ОН ничего не имел бы против посещения Земли Таней? Говорит, что нет.

— Мне казалось, что и ОН готов общаться со мной, контактировать, — с волнением произносит Нина Максимовна — в конце встречи обычное спокойствие покидает ее. И это тоже понятно.

— Нет, — качает головой Вия, — говорит, что у НЕГО на Земле нет интересов, все это ОН делает ради детей, которым, вероятно, в будущем придется работать с землянами и на Земле.

Вот это откровение! Я даже невольно забыл о блокноте и с немым изумлением уставился в черноту ночи, примерно туда, где должен был находиться муж Тани.

— Разве Земля его не привлекает? — искренне удивляется Нина Максимовна. — Ведь ОН же сам наполовину землянин — мать-то у НЕГО землянка.

— Нет, ОН к земле равнодушен. Вот объясняет, что ЕГО мать, когда ОН летит на Землю, всегда просит его привезти что-нибудь с Земли. А в этот раз даже просила и Таню.

— А сюда с Глории вы ничего передать не можете? — живо интересуется Нина Максимовна.

— Нет, контроль не пропускает. И с Земли тоже не все взять можно. Если вещество какое или вещь не поддается обработке, не очищается до определенных параметров, то ее ни за что не пропустят — на этот счет запрет строгий…Подождите-ка, я вот все время слышу от Ториолиса одно слово, которое ОН все время повторяет. Что-то вроде: Я свободен, свободен, свободен… А в чем дело, что-то я никак не пойму.

И тут совершенно неожиданно для самого себя я вдруг спрашиваю:

— А нельзя ли узнать, почему Ториолис взял с собой на Глорию Таню? Можно сказать, что он ее полюбил? Или просто привязался к ней? Или на его родной планете это чувство называется как-то иначе?

Все это я произнес скороговоркой, торопливо, волнуясь так, словно боялся, что меня прервут или осудят за этот нескромный, честно признаться, вопрос. Но он очень интересовал меня, потому что определял будущее для многих.