Павел Кучер - 1730 год. Август. Переэкзаменовка

– Дмитрий! Вас кто-нибудь ждет дома? Возможно, нам придется задержаться… Карантин. Вы видели – какую гадость мы с собой притащили. – да уж, теперь понятны, и выбор точек для открывания порталов (от всех людских поселений удаленные островки), и предосторожности… – Если хотите – отсюда можно к вам позвонить. Петр вернется – установит телефонную связь с Землей-1. Предупредите родных, знакомых…

– Нет у меня никого… близких… Лучше скажите, когда обед?

– Немедленно! – дед расплылся в улыбке (оказывается, умеет!), – Я же обещал. Просто у нас проблемы. Минимум три дня строгой изоляции. Прописано сидеть тут… Короче, питаться будем, чем бог послал…

– Только не сублиматы! – дружно выдыхают ребята страшное слово.

– А есть замена? – дед, кажется, тоже заинтересовался, про сублиматы надо запомнить, – Когда успели?

– В сумке хлебушек свежий, я купила, – Анка, как домовитая хозяюшка, скороговоркой отчитывается перед патриархом, – Цыплят дюжина. Страшненьких, синих, – косой взгляд в мою сторону, – Брой-ле-ры или как там… Они, конечно, не свежие – мерзлые. Но, пока не смердят. С голодухи – пойдут. Зелени всякой…

– Резервный склад открывать, смысла нет, – Петька издевается над своим коммуникатором. Крутит его лимбы, – В заначке кабины есть мука, дрожжи. Хотите, я вам завтра хлеба напеку? Нашенского, подового? И… – опять вслушивается в себя, точнее в горошину ушного телефона. – Василий Иванович, живем! То есть, терпим бедствие! Можно раскулачить теплицу-автомат. Один черт, она голую статистику гонит. Гомеостаз достигнут ещё в прошлом году. Давно здесь никто не гостил. Устаканился. Мы его, малость порушим…

– Тогда в темпе. Скатерку соорудите, посуду какую-никакую… Да! В подвал обязательно загляните, – на дубленой солнцем дедовой роже хитрая улыбка, – может, там чего и отыщете. Должно быть! Сам ставил!

– Аня! – Петька свернул респиратор на бок, голос звучит в полную силу, – Забирай своё добро!

– А что с грузовиком будет? Жалко под открытым небом бросать. Тент есть? – эко меня жаба душит. Или чувство собственника? Хм, никогда крахоборством не страдал… В чем дело? А! Просто красиво стоит новый вымытый "КамАЗ", на фоне местной природы. Весь сверкает… яркой краской, чистыми стеклами (чудное у них моющее средство – отжирает, любую дрянь, без щетки), за три дня зарастет пылью. Жалко…

– Тент не нужен! – Петька уже стянул с себя балахон ОЗК и ежится, в бахилах и резиновых штанах, сверкая голым торсом, – Переключайте коммуникатор с радио на оптику. Сверху, рычажок "Р-О". Загорелся красный? Теперь командуйте "Консервацию". На том же диапазоне… Набивайте морзянкой, по-русски – "КОН" и "три тире – три точки". Как так не работает? Так вы это, на приемник наводить надо – вон торчит!

Действительно, между каменной площадкой с моим грузовиком и соседней бетонированной плешью зеленого цвета торчит столбик с матовым стеклянным шаром. Хе! Типа, пульт дистанционного управления телевизором. Ага, понял, примерно навожу и повторяю. Ёпрст! Мой "КамАЗ", с куском каменной мостовой, очерченным белым пунктиром, грузно проваливается под землю. Глубоко, черт побери! Глухая яма метров пять глубиной. На место образовавшейся дыры, снизу-сбоку, как дверца "Газели", выныривает знакомая плита из зеленого бетона. Толстенная, сантиметров пятьдесят. С чавканьем затыкает её снизу… Подземный гараж! Больше смахивающий на противоатомный бункер… Капитально… и грозно. Кого они так боятся?

– А как обратно? – порядок есть порядок… И вообще! Не нравится мне эта яма…

– Так же точно. Только набивать по-русски – "РАС" и "три тире – три точки". Лифт машину сам наверх вытолкнет, – запоминай, голова, запоминай. Пригодится!

– А почему именно "Консервация"?

– Так это же автономная база! – небрежно отвечает, словно я такие вещи знать обязан. – Сейчас сухим углекислым газом яму продует. Будет ваша техника стоять хоть сто лет. Ни мыши, ни плесень не заведутся.

– А крышка, зачем толстенная? Бомбежек опасаетесь? – чему он лыбится? – Ага! – радостный, будто я пошутил удачно, и их… тоже… Но, вообще-то – от мороза. Теплоизоляция! До минус сорока, бывает. У нас сейчас здесь Малый Ледниковый период… Зимы холодные… Сейчас тоже не май месяц… Пошли!

Полянка, солнышко светит, но греет слабо. Канада это, Канада. Считай – наша Сибирь. По тамошним меркам август, порог осени. Вон сколько листвы опавшей. Мухи где? Может, их со скалы ветром сдувает?

– Давайте-давайте, шкодники всех времен и народов… Колитесь! Расскажите предку, как вы дошли до жизни такой? – дед удобно усаживается в невозможную для живого человека позу, почти вчетверо сложив ноги (ну не могу их называть манипуляторами или ходулями). – А я тут, пока, курочкой себя побалую…

– А мне?! – Анка неподражаема, все попреки пропускает мимо ушей, вычленяя рациональную пользу. – Хочу курочку! – садистка, плечо до сих пор саднит от щедрой дозы вакцины из пневматического иньектора.

– Дядя Вася, достань курочку! – оба хором, как сговорились. Ага, "дяденька, достань воробушка"… Только не с неба, а из пышущих углей кострища. К нему и подойти-то, разве только с наветренной стороны.

– Давайте, я за палкой схожу! – поднимаюсь, озирая окрестности в поисках подходящего дрына. Весь сушняк вокруг мы подгребли, но вдруг что осталось?

– Сиди, предок. – старая язва опять не то всерьез, не то смеется, – В положении инвалида, "без рук, без ног", есть преимущества. Артрита у меня уже не будет никогда… И собака за ногу не тяпнет… или горько пожалеет. А если кому надо засветить, промеж ушей… или башку открутить… или руками жар загребать…

Скидывает с плеч куртку, наклоняется вперед и прямо голой рукой… ой, это я по привычке… своим этим… манипулятором, лезет в самое пекло. Раз! Два! Три! Четыре! Станиолевые свертки, седые от золы, осыпающейся на воздухе мелким прахом, увесисто ложатся на скатерть. М-м-м-м! Запах… Щас умру! Все разговоры побоку. Такого зверского приступа голода у меня не было с детства, когда в походе полный день на одном бутерброде пробегал. С полной выкладкой. Понесло меня со знакомым из "Школы юных кадетов" на их маневры. Маневры-то фиг с ними… Задолбали манеры. Все называют друг друга "господин кадет" и младшие прислуживаю старшим, а посторонние – младшим. Затем они, таких как я, в этот поход и брали… Пока старшие не поели… Пока младшие не поели… Пока на нашу долю, из остатков, какую-то баланду не соорудили… Ну, вы поняли. Хоть на Луну вой… Все едят, а тебе – нельзя. Смотри да нюхай! Не терплю…

А тут… С одной стороны, простота. С другой стороны – с переподвывертом. Та же курочка, в обиходе "синяя птица". Ведь сколько раз пробовал её в фольге запекать и столько раз зарекался. А всё почему? Во-о! Рецепт надо знать. Фольга должна быть мягкая. Оловянная. Что б ни грамма сока, ни струйки пара наружу. И пальцы ею не порезать, когда разворачиваешь. И природу не засоряешь – скатал потом и в утилизатор, на переплавку. Без убыли ресурса. Ну, а сама курочка, в жаре кострища, под этой фольгой… В микроволновке такое блюдо готовить невозможно, в духовке – бесполезно, ибо подгорает. Э-э-э! Рассказывать – слов мало, а показывать – чистый садизм. Слюнями захлебнетесь. Мы сами чудом выжили, просто друг на друга глядя. Только хруст за ушами был слышен в окрестностях… А помидорчики? Свежие, сочные, августовские? Хлеб пусть холодный. Хрустит корочкой. Я его хотел ножом. Анка буханку у меня буквально вырвала… Нельзя! Только руками! Наломала крупно, разложила. Хорошо сидим! Под такое дело и "по сто грамм" не грех…